— Ну и писали бы про принца Датского, тысячу лет назад скончавшегося.

— Вот за это писатели и не любят цензоров. За придирки.

— Ну почему же, фраза «Европа может подождать» мне понравилась. Но все же лучше не задевать без важных причин монархов.

Именно потому и нет моего имени на пьесе, честно сознаюсь.

Ночь тянулась бесконечно. Ушли Потемкин с Игнатьевым, зато возобновились делегации из Сената, Синода, от армейских частей, из министерств, Адмиралтейства, посольств иностранных государств. И хотя в общении слова мною употреблялись приличные, для сообразительных это звучало так: «Господа! Наш прежний император мертв, а новая императрица посылает всех вас к черту! Ей сейчас не до вас». Соответственно на просьбу посоветовать, что делать в том или ином случае, отвечал: «Как хотите». Что для умных звучит как: «Я вас только из вежливости не посылаю далеко и в очень специфическом направлении».

Кто не сумеет сориентироваться в ситуации и правильно построить подчиненных — тому и вовсе не место на ответственной должности. А у меня куча забот и трудов. Например, проконтролировать, чтобы траурные мероприятия прошли со всем приличествующим государю Российской империи размахом. На самом деле меньше трех месяцев назад состоялись похороны Анны Карловны, и Чрезвычайный комитет с Печальной комиссией, наскоро назначенные, сейчас вносили в ритуал минимальные поправки, связанные с недавними должностными перемещениями.

Другое дело, завещания Дмитрий не оставил, и некоторые детали требовали согласования с Екатериной. Очень важно, рядом с кем его положат в Петропавловском соборе. Крайне ответственное дело — траурные платья Екатерины и ее дочери Натальи. А все мероприятие обойдется тысяч в полтораста. Хорошо, что не мне эти вещи определять. За то нынче Панин отдувается. Похороны императора придется провести в кратчайшие сроки, не затягивая. Тело серьезно пострадало, и возможно разложение даже при бальзамировании.

В кабинет стремительно вошел Потемкин. Ему позволено входить без очереди и доклада, пока занимается заговорщиками.

— Что, Рунеберг уже дал показания? — удивился я.

— Очень истомился под охраной, пока Игнатьев за указаниями сюда ездил. Сразу потек, и на дыбу вздергивать не пришлось. — Григорий Александрович брезгливо поморщился. — Мразь трусливая. Достаточно было приставу показать кулак, а мне пообещать отнестись с вниманием…

Старая добрая игра в плохого и хорошего следователя. До применения метода додумались до меня умного и с успехом используют давным-давно. При Петре I уж точно.

— Хм… Хорошо говорить, сидя по эту сторону стола, — честно сказал я, вспомнив доброго дедушку Андрея Ивановича Ушакова. — А я вот тоже бы моментально принялся каяться и переводить стрелки на других. Сам ни в чем не виноват, иные приятели подкузьмили. А я добрый и хороший человек, разве по пьяни бесы попутали.

Потемкин молча положил бумаги на стол. Кроме всего прочего, забавный проект Конституции. Первое: учреждение Сената из двухсот наследственных пэров, магнатов или вельмож государства, из четырехсот представителей дворянства и ста человек духовенства. И второе, дарование двумстам наследственным вельможам государства уделов с городами и поместьями.

Ну вообще! Собрались за государственный счет поправить финансовые дела. Все жжет их подтверждение указа 1701 года, где категорически определено, что все именитые люди с земель службу служат, а даром поместьями никто не владеет. А под эту категорию нынче попадали не одни аристократы, но и из простых поднявшиеся. Даже не радует их, что помимо старшинства рангов по каждому роду службы устанавливалось преимущество военной службы над гражданской и придворной, то есть среди чинов одного класса старшим считался военный, а карьера потомственного дворянина всегда шла этим путем.

Ну а дальше прямо песня бесстыдства и наглости, фактически господство в державе переходит к очень узкому кругу родовитых семей.

Ограничение самодержавной власти лишением права: издавать новые законы и отменять старые без воли Сената; налагать налоги без согласия Сената; объявлять войну и заключать трактаты без воли Сената; ссылать и наказывать без воли Сената.

И ладно бы по поводу своего государства беспокоились. Свобода, отделение и все такое. Это шведы планируют для России. Будто их собачье дело. Хотя и в содружестве с кое-какими нашими деятелями. Да я теперь любого подведу под статью о государственной измене! И имена…

Да, это серьезно. Без санкции на арест лично от императрицы не обойтись. Камергер, действительный статский советник, адмирал, два генерала. И все из ближайших якобы друзей Дмитрия. В лицо улыбались, за спиной ножи точили. Швецию надо чистить, и всерьез, но не забыть и собственных русских героев.

Странно все-таки, как совмещается у аристократов, недовольных усилением третьего сословия, идея равенства и теория «общественного договора» Руссо, утверждавшего, что народ может установить власть по своему усмотрению. Они себя, что ли, считают народом? Нет, его они собираются снова забить в колодки.

— Не думаю, — сказал я, — что кто-то из них стал бы действительно рисковать, участвуя в покушении на убийство. Входить в состав тайного общества еще не криминал. Деньги — тлен. Ну дали просителю. Я тоже много кому даю и справки не всегда подробно навожу.

— Михаил Васильевич!

— Это я прикидываю возможную линию поведения подследственных. Их надо брать сразу и потрошить жестко, чтобы не успели опомниться.

— С огромным удовольствием. — Он хищно оскалился.

Верю. Этот вцепится не хуже бульдога. Прекрасный шанс стать доверенным человеком императрицы. И главное, ничего липового — все реально и перспективно в плане пользы государству. А Григорий Александрович очень честолюбивый человек. И если я крепко не ошибся, а это вряд ли, взгляды и раньше на Екатерину бросал откровенные, пойдет далеко.

Что там будет через несколько лет, предсказать невозможно, однако разве когда-либо было иначе? Политика — это азартная игра почище карточной. В ней, так же как и в жизни, следует желать многого, а удовлетворяться только достижимым. Отношения у меня с ним дружеские и достаточно доверительные. А Потемкин всегда умел договариваться и без особых причин не пойдет на обострение. Надеюсь, я научился за эти годы разбираться в людях и не стану плакать на манер Бирона по поводу неблагодарности поднятых из грязи.

Через полчаса, с чувством полностью исполненного долга я снова плюхнулся в осточертевшее кресло, мелодично звеня многочисленными орденами на парадном мундире, специально привезенном из дому. За многие годы я получил практически весь набор российских и заграничных. По-настоящему заслуженными считаю только военные награды и за благотворительность. Сиротские дома до сих пор под моим официальным шефством. И многими выпускниками можно гордиться.

Но не нацепить все подряд нельзя. Есть определенные правила и порядок, поэтому даже персидский приходится носить, а это фактически эксклюзивное ювелирное изделие размером с чайное блюдце и усыпанное алмазами. А как иначе? По протоколу положено.