– Вполне может быть. – Мне захотелось побыстрее закончить этот разговор, чтобы не напридумывать вовсе уж неправдоподобные объяснения.

Мы подняли глаза и увидели Кэй, которая стояла у моего письменного стола с шоколадным батончиком в руке.

– Вот, нашла у себя в столе. Думаю, Джиджи это понравится.

Глаза девочки загорелись, и она с благодарностью улыбнулась Кэй. Несмотря на все подозрения и недоверие, с которыми относилась ко мне Кэй, я была уверена, что она испытывала к этому ребенку такую же симпатию, как и я.

– Спасибо, миссис Тэтли, – сказала Джиджи, разворачивая шоколадку.

В этот момент дверь кабинета Финна распахнулась, и оттуда пулей вылетела Харпер, которая тут же подбежала к моему столу. Ее нахмуренное лицо смягчилось, когда она посмотрела на дочь, ротик которой уже был перепачкан шоколадом.

– Папа хочет, чтобы ты осталась у него сегодня на весь день и, возможно, на ночь тоже. Тебя это устраивает?

Джиджи просто кивнула, не произнося ни слова.

На лице Харпер появилась натянутая улыбка.

– Ну что ж, хорошо. Просто постарайся не забывать о хороших манерах. – Она наклонилась и поцеловала дочь в макушку, а потом одарила меня холодным взглядом. – Финн уверяет меня, что вы способны прекрасно позаботиться о нашей дочери, и, хотя я не совсем доверяю его чутью в других областях, в том, что касается нашей дочери, он никогда не ошибается. – Харпер перевела взгляд на Джиджи, которая с недетской серьезностью смотрела на мать. – Просто… Будьте с ней поосторожнее.

Еще раз коснувшись головки дочери, она развернулась на каблуках своих роскошных туфель фирмы «Лабутен» и быстро вышла из офиса. Я смотрела ей вслед, понимая, что знаю о Харпер Бофейн Гиббс то, что она и сама о себе не подозревает. Она жила в страхе. Она панически боялась слишком сильно любить своего ребенка. Она держала малышку на расстоянии, чтобы мысль о возможности потерять ее не причиняла невыносимой боли. Я вдруг почувствовала, что почти испытываю жалость к этой женщине.

– Элеонор?

Финн стоял у моего стола на том месте, где раньше стояла Кэй.

– Не могли бы вы заглянуть ко мне в кабинет? Кэй присмотрит за Джиджи.

Кэй уже шла к нам, протягивая к девочке руки.

– Отведу-ка я ее на кухню. Постараюсь найти немного молока, чтобы она могла запить шоколадку.

– Только если это натуральное молоко, – сказал Финн.

Он жестом предложил мне пройти в кабинет первой, а потом указал на один из стульев, стоящих у его письменного стола, но сам при этом остался стоять.

– После обеда у вас есть какая-нибудь срочная работа?

– Нет. На самом деле я уже все закончила на сегодня. Правда, мы с Люси из бухгалтерии собирались пообедать, но если вы хотите, чтобы я занялась Джиджи…

Он покачал головой.

– Ни в коей мере не хочу загружать вас больше, чем обычно. Но все же мне хотелось попросить вас об одолжении.

Я подняла брови.

– Мне кажется, в жизни Джиджи не хватает развлечений. Не думаю, что изучение французского языка методом погружения и все такое прочее – слишком веселое занятие. Я надеюсь, что сегодня после обеда мы сможем все вместе поехать на Эдисто и покататься на каяке. Она еще ни разу этого не делала. А вы ведь выросли на Эдисто и, наверное, хорошо знаете местные бухты?

– Разумеется. Мне бы очень хотелось составить вам компанию. Но ведь в каяке только один человек может сидеть на веслах. Так что я вам вряд ли пригожусь. – Я не понимала, почему вдруг пытаюсь отговорить его от моего присутствия, ведь сердце мое от радости чуть не выпрыгнуло из груди при одной только мысли о том, что мы можем втроем покататься на лодке.

– Ну что ж. – Он помолчал какое-то время. – Это вовсе не проблема. Представьте, мне тоже никогда не приходилось плавать на лодке. Ни разу. Несмотря на то что я каждое лето проводил на Эдисто, если вы усадите меня на весла, то есть большая вероятность, что это будет последнее путешествие в нашей с вами жизни.

Я снова вспомнила одинокого маленького мальчика с его бумажными самолетиками, и какие бы предлоги я себе ни придумывала, чтобы не проводить слишком много времени с Финном Бофейном, вдруг поняла, что не могу ему отказать.

– Что ж, в таком случае полагаю, что смогу составить вам компанию. Я оставила купальный костюм и шорты в доме на Эдисто, так что мне не придется ехать за ними домой, и, если ваша тетя не будет против, я могу даже остаться на ночь, ведь завтра суббота. – Я замолчала. – У вас ведь есть каяк, верно?

– Целых два. Они стоят в эллинге. Представьте, их ни разу не использовали. Тетя Бернадетт подарила их мне на двенадцатый день рождения, но отец настаивал, чтобы без него я на них не катался.

– А почему два?

– Чтобы я мог пригласить друзей покататься вместе со мной.

Я даже не нашлась что на это ответить.

– Если все эти годы вы держали их в закрытом эллинге, то они вполне могут оказаться годными для плавания. Ну а если дадут течь, мы уж как-нибудь доплывем до берега.

Он посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, который очень напомнил мне взгляд его дочери, когда я объясняла ей несовершенства человеческой природы. Я пришла в изумление от своей догадки.

– Так вы не умеете плавать?

– В детстве у меня не было возможности научиться. А потом я просто стеснялся кому-либо в этом признаться. Я просто избегал таких ситуаций, когда надо входить в воду. Джиджи училась плавать в раннем детстве, но мы вынуждены были прервать уроки, когда…

Он не закончил фразу, но я и так все поняла.

Поразмыслив немного, я произнесла:

– По правде говоря, меня не слишком радует перспектива выйти в море с двумя людьми, не умеющими плавать. Поэтому предлагаю пригласить еще одного опытного человека, поднаторевшего в плавании на каяке.

– И у вас есть на примете такой человек?

– Конечно. Но придется задействовать личные связи, чтобы помочь ей сегодня отпроситься с работы. – Я заговорщицки улыбнулась, хотя было ясно, что он ничего не понимает. – Я имею в виду Люси Коакли из бухгалтерии. Уверена, она не упустит возможность удрать с работы по такому поводу.

Его рука уже тянулась к телефону. Движения его были непринужденными и спокойными, и во всем облике появилось что-то мальчишеское. Казалось, что маленький мальчик, любивший складывать бумажные самолетики, все еще жил в этом взрослом солидном мужчине и был готов проявиться в любой момент.

После короткого разговора с Ричем Кобилтом, начальником отдела кадров, он положил трубку.

– Она скоро подойдет. Насколько я помню, вы хотели со мной о чем-то поговорить. Вижу, вам не терпится это сделать.

Я тут же вспомнила о завернутой в кухонное полотенце серебряной шкатулке, все еще лежавшей в моей сумке, и внезапно меня охватило чувство вины.