– Тут давай, – неожиданно распорядился Следователь.

Близнец воткнул «нейтралку» и принял вправо. Машина остановилась, не доехав метров сто до остановки скоростного трамвая «Политехнический институт». Сбоку тянулось угрюмое каменное ограждение, за ним – узкий тротуар, далее – закованная бетонными тисками Лыбидь – та самая река, с которой, если верить легенде, и взял начало Киев. Время превратило живописную некогда реку в загаженную сточную канаву. За рекой подымалась угрюмая железнодорожная насыпь. Место было безлюдным.

«Неужто, поистине, убьют?» — похолодел Василий Васильевич, ожидая самого худшего. Пот катил с него градом, снова прихватило живот.

Следователь обернулся с переднего сидения и с расстановкой повторил то, что Вась-Вась уже слыхал от него в кабинете:

– Из города – ни ногой. А только кому ляпнешь хоть слово – тут тебе и конец.

– Конец тебе, – зловещим эхом откликнулся Близнец, и Бонасюк выскочил из салона «семерки» с быстротой карася, соскочившего с рыболовного крючка.

Выпущенный на свободу столь неожиданно, Василий Васильевич нырнул в подземный переход и смешался с толпой, в которой преобладали студенты. Он на одном дыхании достиг остановки метро «Политехнический институт», но отчего-то не спустился вниз, а продолжал шагать вдоль Брест-Литовского проспекта, не в силах ни остановиться, ни обернуться. Ноги будто взбесились. Продолжая идти вперед, все равно куда, лишь бы подальше от Следователя с Близнецом, Василий Васильевич неожиданно для себя оказался на Крещатике. «Кудаэто, поистине, меня занесло?», – соображал Бонасюк, ошарашенно озираясь вокруг. К тому времени уже почти стемнело.

Василий Васильевич нырнул в метро и на эскалаторе снова погрузился в транс. Всю оставшуюся дорогу домой он проделал, словно чудесным образом оживший манекен. Механически вошел в вагон, покинул его на своей станции и побрел среди людского моря, совершенно безучастный к окружающему. Часть его сознания ликовала. Другая часть ежеминутно ожидала, что твердая рука вот-вот опустится на плечо: «Гражданин Бонасюк? А ну-ка, пройдемте».

По мере приближения к дому ликующая часть сознания мало-помалу взяла верх, последние же метры до парадного он, можно сказать пролетел.

«Господи, спасибо тебе. Вырвался, вырвался, – неутомимо твердил под нос Бонасюк. – Господи, спасибо, спасибо».

Добравшись до двери, он воткнул ключи в замочные скважины. Механизмы щелкнули и запустили его внутрь.

Сразу у порога Вась-Вась наткнулся на две спортивные сумки, которыми Кристя обыкновенно пользовалась в поездках. Гардеробы за собой тягала, косметику и много чего еще. Например, совершенно дурацкие сувениры, на какие она была особенно падка, и свозила домой отовсюду, где ей только случалось побывать. Разных засушенных крабиков на подставках из ракушек, глиняных болванчиков, поделок под туземные маски и всякую прочую ерунду, отчего-то всегда легко покупаемую в отпуске и оказывающуюся абсолютно бесполезной дома. Девать все эти «сокровища» в квартире было некуда, а выкидывать, естественно, жалко.

«Кристичка приехала», – дошло до Василия Васильевича и внутри у него что-то радостно заурчало. Только теперь Бонасюк услышал приглушенное журчание воды, доносящееся из ванной.

– Кристичка, – всхлипнул Бонасюк. – Поистине, дождался.

Василий Васильевич сделал шаг назад, чтобы плотно захлопнуть дверь. Но едва лишь клацнули замки, а тяжелая дверь оградила его от внешнего мира, он с раздирающей душу четкостью ощутил, что вся прежняя, относительно беззаботная жизнь безвозвратно канула в прошлое. Улетучилась. Беспросветно черное отчаяние, неумолимо преследовавшее его по пятам, от самого кабинета Украинского, настигло и сдавило горло безжалостной железной удавкой.

Бонасюк громко всхлипнул.

«Не вырвался ты никуда, – заверещал в голове голос, весьма похожий на собственный. – Теперь, Васенька, и Следователь, и Близнец, и этот их начальник с золотым перстнем и глазами палача, – такая же часть твоей жизни, как и Кристичка… Так что никуда ты, Василек, не вырвался…».

От одной этой мысли уютная квартира как-то сразу почернела и скукожилась, словно надувная детская игрушка, обрызганная соляной кислотой. Переступая по линолеуму ватными ногами, Василий Васильевич неуверенно двинулся вперед, осматривая квартиру полубезумными глазами смертника, получившего короткую отсрочку. Потому что у расстрельного взвода кончились патроны. Или износилась веревка на виселице, а новую получат со склада только утром.

Следы пребывания супруги попадались Василию Васильевичу буквально на каждом шагу. Большая двуспальная кровать оказалась приведенной в ужасающий беспорядок. Какие-то кульки с вывернутым наизнанку содержимым, мятая одежда, зубная щетка, пляжные тапочки, тюбики из-под кремов валялись среди скомканных покрывал. Василий Васильевич двинулся к санузлу, словно Тесей через лабиринт Минотавра,[67]обнаруживая и подбирая по дороге юбку, кофту, колготки, а под самой дверью в ванную – лифчик и трусики Кристины. Не требовались дедуктивные способности Шерлока Холмса, чтобы представить, как эти вещи слетали с устремившейся в ванную Кристины. Оказавшись перед санузлом, Василий Васильевич прижался лбом к дверному полотну и тихонько прошептал:

– Кристичка…

– Василечек? – ласково откликнулась из-за двери Кристина, которая по-своему была привязана к Бонасюку, несмотря на все свои проделки. – Васенька, это ты?

– Кристичка… – позвал Василий Васильевич, начиная хлюпать носом.

Дверь отворилась, и Кристина вывалилась из ванной в облаке запахов шампуня и водяного пара. Она и не думала одеваться. Кристина нежно обняла мужа. Вася вцепился в жену, как маленький мальчик, напуганный ночным кошмаром и, совершенно неожиданно для нее, горько расплакался.

– Кристичка, – захлебывался Василий Васильевич. – Ох, Кристичка…

«Что это он разошелся?», – удивилась Кристина, ероша волосы на Васином затылке.

– Ва-си-ле-ок?.. – нежно, но вместе с тем настойчиво позвала она.

– Я… поистине… не успел… тебя… в аэропорту… – Василий Васильевич, всхлипывая, глотал слова. Речь шла из него обрывками, словно кто-то у него во рту то тормозил пальцем, то отпускал пластинку звукового проигрывателя.

– Мы с Анькой на такси преспокойно добрались, – успокоила мужа Кристина. Хотя ей уже стало ясно, что дело тут вовсе не в опоздании Бонасюка к самолету. Кроме того, Кристина сообразила, что Вася по какой-то причине в аэропорту вообще не был и о том, что они с Анькой прилетели днем раньше, не имеет ни малейшего понятия.