– С Сергеем Оттовичем посложнее. Он птица ночная, хищная. Служил в здешнем ГБ при Союзе еще, во времена всеобщей демократизации и национального угара ни соплями, ни флагами не размахивал, свалил в туман, откуда и не показывался.

– Он стоит над концерном?

– В смысле?

– Над Бокуном?

– Пес его знает. Одно тебе скажу: дворцов в нашем древнем городишке немного, но зато во всех подземелья имеются. Вот там крысы, подобные Грифу, и шуруют. Только... Он, пожалуй, поблагороднее их станет.

– В каком смысле?

– Как в старой детской сказочке про Машу и Новый год. Был там дикий кот Матвей. Если сказал: «Сожру», значит – сожрет. Кстати, Папа Рамзес тоже этой великодержавной амбицией страдает: падок на эффекты, на «вы» ходит, как Святослав на хазар неразумных. При регалиях, расчехленных знаменах, тээкскээть, за дело правое, за землю русскую. Но войну он объявляет только тогда, когда она уже проиграна противником.

Одним движением Ланевская затушила сигарету. – Развлекайся. А я пойду доглядывать сладкие девичьи грезы. «А как приехал за королевишной всадник на белом скакуне, а как поцеловал всадник королевишну в уста сахарные...» Но если гнусность приснится, виноват в этом будешь ты, Данилов. Алина скрылась в спальне, Олег застыл перед мерцающим экраном. Листал файл за файлом, удивляясь бессистемности компоновки материалов. А потом – не то чтобы привык, увидел в этой алогичности стиль. Элегантный, ни на что не похожий. Итак, Головин.

Адреса. Номера телефонов. Ближние люди. Связи. А вот интересная статейка, весьма интересная... Дальше. Семья. Дочь, Дарья Александровна Головина. Да, она. Три европейских языка, престижная частная школа, в тусовках отвязанной молодежи и иных увеселениях не участвовала... Вопрос: почему папашка, как все нормальные нувориши, не отослал девочку учиться куда подальше? Сорбонна, Оксфорд, Кембридж? В Швейцарии, Германии, Англии масса заведений, где пацанка хоть по улицам пошаталась бы без охраны! Ответ: единственный «свет в окошке»?

Чувство вины? Отцовский эгоизм? Девчонке воли не хватает, как воздуха, как праздника, как вздоха! Наверное, все-таки «свет». Как в фильме? «Сядешь подписывать кому-нибудь смертный приговор, и – хохочешь, вспоминая ее милые шалости!»

– Нравится девочка? – услышал Олег за спиной. Как Ланевская подошла и встала сзади, он не заметил.

– Да, – ответил он коротко.

– Данилов, не будь супостатом... Я, конечно, повыпендривалась, дескать, не надо нам ваших страшных мадридских тайн... Но ведь любопытство до костей сожрет! Коньяку хочешь?

– Нет.

– Так что случилось с этой девчонкой, Данилов? Колись! Нема буду, как эстонская рыба! Клянусь! Ну подумай, Данилов, миленький, ну кто поймет ум женщины? Может, совет, дам? Пусть не добрый, но правильный.

– Дарью Александровну Головину похитили.

– Ого! Давно?

– Несколько часов назад. – Олег помолчал, добавил:

– По выходе из моей квартиры.

– Даже так? – Лицо Ланевской стало жестким, почти жестким. Она выбрала сигарету, нервно потеребила в пальцах, прикурила, выдохнула:

– Этой пигалице что, бойфрендов не хватало?

– Алина!

– Все. Молчу. Обидно, понимаешь: соплюшки совсем обнаглели! Не морщись, я не о твоей обожаемой, я вообще! Мало того что ровесников вперебор трахают, так еще и нормальных мужиков прибирают. Что остается честным умным женщинам? «Дома ждет холодная постель, пьяная соседка...»

– Ланевская, не гони волну. Если сегодня у тебя постель холодная, значит, ты просто вчера не в духе была.

– Данилов, не строй из себя трамвайного хама, у тебя все равно не получится. И не читай мне нотаций. Ну что ты такой строгий? Ну, извини. Девочка эта лапочка, я веду себя как стерва, и на этом закончим. Где ты с ней познакомиться умудрился?

– На пляже. На городском. Даже чуть дальше.

– Как Принцессу занесло на городской пляж?

– No comment.

– На нет и суда нет. Так тебе совет давать, Данилов? Умный, резонный, значимый.

– Весь внимание.

– Ты не ерничай, ты впитывай. Решиться на похищение дочери Папы Рамзеса мог или полный дебил, или реальная структура. Ты понял, Данилов? Реальная.

– Вроде конторы Грифа?

– Не строй из себя казанскую сироту, Данилов! Ты же умный мужик! Не пляшут тут никакие «конторы Грифа». Тут «крыша» не гриф: орел, лев, единорог, барс, тигр саблезубый, и все это, заметь, зверюги гербовые! Которым не то что Папу Рамзеса, кого покруче схрумкать и не подавиться по зубам! Как тебя в эту запутку подставили – это меркуй сам, тебе виднее. А совет тебе я дам, раз обещалась: бери ноги в руки и исчезни. Как в кино говорят? Ложись на дно? Вот на него и ложись, в самый ил заройся и сопи тихо в две ноздри! Иначе ни копыт, ни костей от тебя не останется. Вид у тебя усталый донельзя, Данилов, если хочешь – заваливайся на кушетку и спи, днем уходить легче. Головин, поди, уже город перекрывать начал. Связей для этого у него достаточно.

– Связи... Алина, у тебя есть выходы на базы данных ГАИ?

– Естественно.

– Я запомнил машину. И номера.

– Машина – угонная, номера – фальшак.

– Я и сам так думаю, но нужно прокрутить одно предположение.

– Любой вход в их базы данных сейчас жестко контролируется. А «наследить» мне при таких поганых делах, сам понимаешь, не хочется. – Ланевская задумалась на секунду. – О'кей. Раз ты такой неугомонный. – Ланевская склонилась над телефоном, быстро набрала цифры номера. – Только тебе, Данилов, это обойдется в литр «Хеннеси». Понятно, когда найдешь работу.

В трубке отозвались после восьмого гудка.

– Игоречек? Тут у меня сидит один хороший человек. Журналист. Просыпайся, милый, просыпайся, все очень срочно и очень серьезно. Нет, он будет сам задавать вопросы, а ты, пожалуйста, прояви свои лучшие качества. Две полосы твоих. Я сказала: две. Подожди секундочку. – Ланевская повернулась к Олегу:

– Держи. Он сам не журналист, но поставляет материалы Гриневскому и Кулику. Из них те и варганят свои статейки о злом криминалитете. Расплачиваются за информацию скрытой рекламой. Он приносит уже готовые статьи, мы – размещаем.

– Телефон «грязный»?

– Его? Как шнурок от болотного сапога. Но сейчас он не дома. А я, ты знаешь, на хорошем счету. С генералами общаюсь. Они своих не слушают.

– Это почему же?

– Боятся сами ляпнуть что-нибудь невпопад: при нашей тоталитарной демократии язык – враг народа. Особенно для чиновных. Все, Игорек уже замучился музыку слушать. Держи.

Ланевская нажала клавишу телефона.

– Что вас интересует? – услышал Олег чуть хриплый со сна голос.