Девушке чудились еще какие-то картинки, музыка, цвета... Сначала она пыталась понять смысл этих своих видений, потом снова увидела бегущего человека в плаще-крылатке... И еще она знала, что это Олег, что она дождется его, что все будет хорошо, что все... Сонный котенок шевельнулся едва-едва, и Даша почувствовала вдруг невероятное: она и только она ответственна за эту маленькую жизнь... И Даша уснула. Ей снилось желтое поле подсолнухов, и теплый день, и скупое летнее разнотравье, и терпкий полынный запах, и ото всего этого Даше стало хорошо и спокойно, как бывало только в далеком-далеком детстве.

Автомобиль несся по шоссе, как ветер. После дождя похолодало, пал туман, и все происходящее стало видеться сонным миражом: свет фар встречных машин дробился в капельках влаги радужным мерцанием, пока они не проносились мимо бесплотными тенями; лес высился вдоль дороги темной стеной, и чудились в этой темноте затаившиеся косматые лешие, развеселые ведьмы, бородатые кикиморы...

Данилову даже показалось на миг, что машина взлетела над дорогой и несется сама собой, что стоит сделать легкое движение, и ночные восходящие потоки остывающей земли подхватят автомобиль, вознесут и повлекут все выше, над черным редким лесом, туда, за облака, к звездам...

Олег тряхнул головой. Ощущение полета его испугало: ему показалось, что он заснул за рулем, автомобиль смело с дороги и этот его полет – последний, что дальше будет только всполох оранжево-алого пламени, жесткий скрежет раздираемого скоростью металла и он сам, вернее, его тело, изрубленное, искромсанное, исковерканное и безжизненное... Нет, все было спокойно.

Зеленовато мерцали приборы, шоссе послушно стелилось под колеса, но он все же мягко отжал тормоз и припарковался к обочине.

Да. Поплыл. Пусть совсем ненадолго, но на огромной скорости и скользкой дороге надолго и не нужно. А что нужно? Поспать? То, что с ним произошло, вовсе не было сном, скорее – эйфорией утомленного мозга. Он гонял усталые мысли и не находил выхода из созданного логического круга.

Дашу похитили вовсе не из-за выкупа. Это очевидно. И он, Олег Данилов, не может вычислить ни похитителей, ни заказчиков, потому что не посвящен ни в какие теневые игры отцов Княжинска. Но думать ему никто не запретит.

Версия первая. Похищения не было, была инсценировка с подачи самого Головина. Под этим остреньким соусом вскипевший отеческим негодованием «благородный костромской папашка» может кушать оппонентов без каши и иных сопутствующих гарниров. Особливо дядю Грифа и тех, кто стоит за ним. Версия вторая. Похищение организовано кем-то, чтобы понудить олигарха к определенному действию или бездействию. Версия третья: выкуп. Не самая глупая, между прочим, версия, учитывая весомость мошны Папы Рамзеса.

Да, вот еще что: тот самый танкоподобный «крузер» с нечистым номером, сгоревший в ночи синим пламенем. С чего он погнал за красной «иностранкой»?

Выходит, был некто, кто контролировал ситуацию, знал, что теперь в машине Данилов с пленником, и приказал «зачистить концы»? Люди в сгоревшем авто были, по словам Корнилова, людьми Сергея Оттовича Грифа, любителя теневых игр и прочих головоломок с летальным исходом. Но никакой ясности это не добавляет: здесь как на околовластном Олимпе: персона "А" может считаться публикой человеком "Б", а на деле окажется, что все они лишь разменные фигуры в комбинации "В". Общий вывод: нечего напрягать интуицию, нужно добывать информацию.

Впереди показались огни заправки. Здесь же была и платная автостоянка, вокруг которой мирно почивали «дикие» авто. Данилов проехался не спеша, присмотрелся. Внимания заслуживал неприметный светло-зеленый «жигуленок»: ездить дальше на красивой «эскортессе» с дипномерами было просто безрассудно.

Олег припарковался рядом с облюбованной машиной, вышел: система сигнализации, надо полагать, простенькая.

К автомобилю Олег подошел совершенно по-хозяйски, слегка повозившись, открыл капот, выдернул проводки сигнализации; так же неторопливо справился с дверью. Включил зажигание. Двигатель заработал. Сторож, что лениво передремывал остаток ночи в четырехугольном кирпичном скворечнике, сонно скосил глаза на несуетливого водителя и снова закемарил.

Никуда не торопясь, Олег заехал на заправку, залил полный бак, и машина, шурша покрышками, устремилась в сторону города.

Девушка голосовала на обочине. Данилов тормознул. Девушка была хороша.

Длинные, чисто промытые волосы, ясные глаза.

– До города подбросишь?

– Легко.

Она уселась на переднее сиденье, поправила волосы, спросила:

– Я закурю?

– Валяй.

– Слушай, а ты ведь не таксист.

– Нет.

– А – кто?

– Какая тебе разница? Тот, кто везет.

– Ну – вези, раз ты такой везучий. Я музыку включу?

– Ага.

– Но ты и не бандит. Страшные лесные разбойники предпочитают другие машины. А на этом допотопном железе до города мы допылим не скоро.

– Это смотря кто за рулем.

Музыка сделалась ритмичной, и ритм ее казался неудержимым. Автомобиль понесся с нарастающей скоростью, и то ощущение полета, что было вначале, захватило. Олег свернул с шоссе на грунтовку, из-под днища полетели искры от ударов щебня, какие-то то ли ангары, то ли цеха надвинулись было в свете фар жуткими ночными громадами и – исчезли в вихревой скорости. Показались огни города. Олег чуть сбросил скорость. Девушка достала из сумочки плоскую фляжку, спросила:

– Будешь?

– Нет.

– А я выпью.

Она отхлебнула прямо из горлышка, закатилась смехом:

– А ты – ничего, забавный. Развлекаешься, что ли? Катаешься?

– Езжу.

– Ты не ездишь, ты мчишься.

– Как ты оказалась ночью на дороге?

– Гуляла.

– Хорошо погуляла?

– Пока не устала. Вообще-то тусовка была. На даче одного модного художника. Сам он безобиден, как ракушка от устрицы, но народ к нему наехал наглый. Не становиться же матраской для полудюжины жаждущих «комиссарского тела»... Пришлось бедной девушке уйти в ночь и темень. Меня зовут Марина, – безо всякого перехода закончила она. – Что значит – морская. А как тебя величать?

– Трубадур.

– Ищешь принцессу?

Олег промолчал.

– Нет больше принцесс. И принцев нет. Все сказки остались в детстве.

Хотя... Ты похож на мечтателя.

– Разве?

– Да. Очень грустный. И даже понятно почему. Мечты никогда не становятся явью. Уж это-то я очень хорошо знаю.

– Мечтателем быть плохо?

– Хорошо. Они жизнь заменяют иллюзиями. А жизнь без Иллюзий – просто театр марионеток. А знаешь... Ты на странника похож.