– Никого не задело? Тогда вперед!

Система обороны Джибуты не строилась исходя из применения огнестрельного оружия и артиллерии, она была слишком древней. Попав под шрапнельный обстрел сверху, оборонявшиеся были вынуждены очистить крыши, позволив руоссийцам обойти их поверху. Солдаты по звуку или одним им ведомым чутьем определяли, где внизу притаились защитники селения, и вниз летели чугунные шары фитильных гранат. Многие солдаты открывали огонь прямо через кровлю, благо патроны экономить не приходилось, патронные двуколки подогнали прямо к внешним стенам, и они смогли быстро пополнить опустевшие подсумки. А вот у их противников уже через час после начала боя наметился кризис людей и боеприпасов. В ответ на взрывы гранат и винтовочную трескотню сверху снизу хлопали только редкие одиночные выстрелы.

Посчитав, что сопротивление практически подавлено, лейтенант отдал приказ перейти к завершающей фазе операции. Очень не хотелось, но приходилось посылать солдат в лабиринты каменных мешков Джибуты. Многие солдаты спускались вниз не очень охотно. До сих пор они имели дело только с вооруженными мужчинами, внизу их ждали женщины, дети и старики.

В узких проходах от винтовок мало толку, в ход пошли штыки, тесаки и револьверы унтер-офицеров, несколько раз доходило до рукопашной. Лейтенант двигался вместе с взводом Фелонова, все равно руководить дальнейшими действиями роты было невозможно. Несколько небольших групп под командованием унтер-офицеров очищали Джибуту от ее жителей, добивая уцелевших.

– Вы бы побереглись, господин лейтенант, – негромко, чтобы не услышали солдаты, посоветовал взводный. – Зачем вам вперед лезть? Еще подстрелят ненароком. Мы уж как-нибудь сами справимся.

– Слева!

Лейтенант дернулся, разворачиваясь влево. Мальчишка лет десяти с обеих рук целился в него из древнего кремневого пистоля. Он с трудом удерживал тяжеленное оружие, ствол которого ходил ходуном и никак не мог найти цель. Бах, бах, бах! Торопливо дергая спусковой крючок, лейтенант успел выстрелить трижды. Одна из трех пуль попала пацану в грудь. Бах! Еще одну пулю успел выпустить из своего «дефоше» Фелонов. Бах! Уже падая, мальчишка все-таки успел нажать на спуск. Рывок! Пуля сорвала погон с левого плеча. Помещение заволокло вонючим пороховым дымом.

– Не задело, господин лейтенант? – поинтересовался солдат.

– Нет, – Алекс ощупал разорванный пулей погон. – Спасибо, что предупредил.

– Рад стараться!

Ничем, кроме предупреждения, солдат помочь ротному не мог. С его полутораметровой «шапсо» в узком проходе быстро не развернуться. На всякий случай рядовой ткнул тело пацана извлеченным из ножен штыком, вытер окровавленный клинок об одежду убитого и вернул оружие обратно. Лейтенант, с трудом удерживая дрожь в руках, запихивал патроны в гнезда барабана, не всегда попадая с первого раза.

– Вперед! В оба смотреть, – напутствовал подчиненных унтер, – чуть господина лейтенанта не про… не потеряли.

Так, проверяя один дом за другим, остатки двух отделений двигались вперед. Труп, еще один труп. Этот вроде еще дышит. Возле бородатого мужика лет сорока лежит древняя фитильная фузея явно руоссийского происхождения.

– Ей же лет двести, – удивляется Алекс, – и чем только воюют!

– Да, пожалуй, поболее будет.

Фелонов подбирает древний огнестрел, идущий следом солдат втыкает штык в его бывшего хозяина. Однако трупов было на удивление мало – и одни только мужчины.

– Фелонов, где они могут быть?

– Селение старое, наверняка тайные укрытия есть, там и попрятались.

– Ищите! Они никуда не могли уйти.

Несмотря на прекращение сопротивления, доклада об обнаружении трупа Рыжего Даграма еще не поступало. И это очень заботило Алекса. Откуда-то вывернулся солдатик в мундире, прожженном на рукаве.

– Яму нашли, господин лейтенант!

Вход в яму располагался в углу одного из дворов Джибуты. К их приходу солдаты уже успели обследовать каменный мешок. Алекс заглянул в черный провал. К застарелой вони человеческих испражнений примешивался запах смерти и крови, совсем свежий запах.

– Живые есть?

Выбравшийся из ямы мрачный ефрейтор отрицательно покачал головой – местные жители гуманизмом не страдали. Или боялись, что освобожденные рабы укажут места укрытия их хозяев.

– Продолжайте искать!

Нашли еще две ямы – только трупы рабов, но никаких указаний на то, куда исчезли хозяева. Сопротивления уже не было, все, кто рискнул защищать свое селение, погибли, пленных в этом бою не брали. Своих раненых и убитых солдаты уже эвакуировали.

– Есть, нашли живого!

Алекс быстро двинулся на голос, навстречу ему вытолкнули вонючего заросшего деда в грязных лохмотьях.

– В темном углу в щель между камнями забился, еле нашли, – пояснил Хрустин, – по виду вроде наш, руоссиец, только говорить не может.

– Почему не может?

– Они ему язык отрезали.

Лейтенант взял деда за плечи, повернул лицом к себе.

– Все закончилось, мы пришли, чтобы освободить тебя. Ты – свободен! Ты понимаешь меня?

«Дед» промычал что-то невнятное, закивал головой, и Алекс понял, что ему от силы лет тридцать.

– Даграм. Рыжий Даграм. Ты его знаешь?

Немой загыкал и энергично начал кивать головой.

– Где он укрылся? Можешь показать, где он прячется?

Бывший раб неожиданно развернулся, скидывая руки лейтенанта, и, расталкивая солдат, устремился в глубь каменного лабиринта.

– За ним!

Буквально через пару десятков аршин «дед» вцепился в ни чем не примечательную каменную глыбу, чуть выступавшую из каменной кладки, и попытался сдвинуть ее с места.

– Помогите ему!

Два солдата отложили винтовки и присоединились к усилиям немого. Поддавшись, камень с грохотом отвалился в сторону, лейтенант едва успел отскочить. Открылась узкая, разве что ребенку впору протиснуться, щель в скале. Мысль о том, что туда придется лезть, ни у кого энтузиазма не вызвала.

– Он там?

«Дед» энергично закивал головой.

– Другой выход есть?

Отрицательное мычание.

– Ивасов!

– Здесь я!

– Взрывай скалу.

Сапер засуетился у входа в укрытие, солдаты отошли от него подальше. Алекс повернулся к немому.

– Еще укрытия знаешь? Показывай!

В течение следующего часа нашли еще шесть подобных укрытий. Если бы не бывший раб, то вряд ли обнаружили бы хоть одно, уж очень хорошо они были замаскированы. Когда грохнул первый взрыв, немой вздрогнул, потом, видимо, сообразил, что именно происходит, в глазах его появился злобный огонек. Подобно гончей, он выискивал каменные норы, где укрывались его бывшие хозяева. Пару раз ошибался, но потом все-таки находил, радостно взвизгивая в случае удачи, скалился безъязыким ртом с редкими гнилыми зубами при очередном взрыве.