Вкратце Алим объяснил, что давно считает меня сестрой. Хотел бы отблагодарить за спасение жизни и принять в семью. На каверзный вопрос о женитьбе пояснил, что в силу обстоятельств не в способен сделать меня счастливой в браке. Но как брат берется устроить мое счастье, а до того момента содержать и заботиться, как это принято у родственников.

– Вижу, богоугодное дело задумал, – степенно кивнул Поль Хаим. – И я в лице храма помогу соединить две заблудшие души кровными узами. Одна незадача, елейное масло вчера закончилось. Можно и без него обойтись, но очень уж оно благотворно влияет на процесс. Отложим обряд на неделю, за это время прихожане пожертвуют необходимую сумму на покупку.

– Уважаемый герр Айзебэрг, как же так? – Алим печально вздохнул. – А я хотел показать сестре величайшее событие нашего народа – выборы великого князя. Возможно, скромное пожертвование на храм позволит ускорить процесс? Пожертвование ведь богоугодное дело? Чеки принимаете?

– Несомненно, сын мой, – радостно закивал старик, – принимаем. Идемте, как раз успеем до начала службы. Вы уж поприсутствуйте, подайте пример молодым ашкеназцам.

Когда заветный чек опустился в ящичек для подношений, храмовый механизм закрутился, служки забегали, подготавливая зал к ритуалу. Сначала Айзебэрг прочитал молитву во славу бога, затем велел окунуться три раза в специальной купели с холодной водой. На выходе старик одел мне на шею подвеску в виде шестиконечной перевернутой звезды и нарек новым именем. Отдать должное, перед этим посоветовался с нами.

– Что для тебя это дитя? – спросил у Алима.

– Надежда, – ответил ашкеназец, не раздумывая. – Нина появилась в час отчаяния, когда я уже распрощался с жизнью, потерял интерес. Она вселила истовую веру в будущее, о котором я и помыслить не мог.

– По-ашкеназски Нина звучит как Наами. Надежда – Тиква – станет вторым именем, защитит от дурного глаза и отразит внутреннюю суть девочки. По родному отцу она Константиновна, но и ты теперь для нее старший родственник – Неэман. Итак, дитя, нарекаю тебя Наами Тиква Неэман-Кушель Зельман, – с этими словами возложил ладонь на мою голову.

В этот миг храм озарился сиянием, которое проникло в тело и осветило каждую клеточку. Если до этого момента я относилась к происходящему, как к части задуманного плана, то посвящение кардинально перевернуло восприятие, сделало частью чего-то большого, цельного – частью ашкеназского народа. Это не означало, что я изменилась или забыла, к какому роду принадлежу. Просто теперь у меня стало на одну семью больше.

Сам обряд братания походил на ритуал взаимного принесения клятвы с той разницей, что действовали мы не напрямую, а через служителя храма. Как маг я наблюдала за происходящим и прониклась осознанием, что незримым участником обряда является божественная сила. Айзебэрг взывал к ней через молитвы, но ни управлять ею, ни повелевать не мог.

– Бог откликнулся на просьбу! – сказал в завершении раввин. – Давно в этих стенах не случалось подобного. Я счастлив, что сумел прикоснуться к чуду, и обязательно внесу запись об этом событии в летопись.

Исполнившись веры, Поль Хаим вдохновенно провел утреннюю службу, поделившись эмоциями с прихожанами. После мы направились к зданию совета, куда уже стекались людские ручейки ашкеназцев. Внутри помещение походило на амфитеатр с секторами, ложами и балконами. Именитые семьи расположились внизу у круглой сцены с трибуной, где центральное место принадлежало великому князю, остальные – членам совета.

Первым выступил Диего д`Амниер – действующий великий князь, чье правление завершилось сегодня. Он рассказал о достижениях и личностях, возвеличивших ашкеназский народ. Отдельно упомянул неудачи, повлиявшие на репутацию или замаравшие доброе имя. Затем почтенный муж снял с головы княжеский венец и положил его на специальную бархатную подставку, украшенную жемчугом, расписался в толстенной книге и прошел в ложу, занимаемую семейством д`Амниер. На трибуну поднялся исполняющий обязанности великого князя Шломо Кальман-Виленталь – бессменный архивариус и хранитель знаний. Алим шепотом подсказывал имена и сразу давал на каждого краткие характеристики.

Сегодня рассматривалась только одна тема – выборы великого князя. Княжеские семьи первыми выдвигали кандидатов, расписывая достоинства своих представителей перед остальными. Затем шел черед одаренных дворян рангом поменьше. Алим вышел последним, с кандидатами из простого народа. В рядах семейки Леви случилось замешательство, да и барон Зельман не ожидал подобного. Только Мусечка светилась от гордости, будто бы заранее знала, что сыночек достоин звания великого князя.

Речь помощника не сильно отличалась от остальных претендентов. Основные темы: забота о народе и соблюдение интересов. Добавил разве что пункт об искоренении лжи и предательства среди людей, допущенных к принятию решений. У прочих эти пороки также будут выявляться и пресекаться, но эта задача ляжет уже на глав семейств.

– Говоришь о традициях, а сам привел в зал совета чужачку-мага! – раздался выкрик из ложи прихлебателей семейства Леви.

Мы ждали подобного, но не смели первыми затронуть нужную тему, раз ее заранее не заявили. Однако, если в личности кандидата возникали сомнения, разрешалось высказать их вслух.

– Что скажете? – герр Кальман-Виленталь переадресовал обращение Алиму.

У помощника дрогнули уголки губ, когда он вопросительно посмотрел на раввина.

– Герр Айзебэрг сегодня провел одухотворяющую службу. Я попрошу рассказать, что послужило источником вдохновения. Уверяю, причина уважительная и объясняет появление девочки на собрании.

– Уважаемый Поль Хаим? – обратился к мужчине хранитель знаний. – Вам есть, что сказать?

– Есть, – раввин покачал головой, понимая, что его использовали, однако же честно ответил. – Сегодня я провел обряд братания для Алима Самона Зельмана и Нины Гладьевой, о чем повелел внести запись в малую летопись нашего народа. Впервые на моей памяти такой союз получил одобрение на высшем уровне. Отныне на одного ашкеназца в нашей семье стало больше. Наами Тиква Неэман-Кушель Зельман теперь одна из нас и поэтому законно присутствует в зале. О магических способностях девочки мне ничего неизвестно.

– Хм, вы правы, Наами имеет право находиться в зале, – признал герр Кальман-Виленталь, – а что насчет магии?

– Пусть тот, в ком нет ни капли магии или он ни разу ею не пользовался, первым кинет в меня камень, – бросил вызов Алим.

Какой же поднялся гвалт! Слова помощника оказали эффект разорвавшейся бомбы. Почтенные старцы, потрясая бородами, с пеной у рта доказывали, что за такое оскорбление Алима следует исключить из списка кандидатов. Что надо непременно изгнать и заставить понести суровое наказание, и что такого оскорбления ни в коем случае терпеть нельзя. В итоге что-то все же полетело в сторону помощника, но со звоном отскочило от щита. Я переместилась к молодому человеку и встала рядом. Подобная демонстрация магии, да еще в зале совета, где отродясь не применяли ничего подобного, выглядело кощунством. Только члены совета помалкивали, настороженно переглядываясь между собой.