— А кто же будет охранять покой маленького Хорс-тауна? — сощурился таксист.

— Бэтмен.

— Я слышал, он уже занимается другим городом. Вряд ли у нашего мэра хватит денег, чтобы его перекупить.

— Ну, тогда не знаю. Найдется какой-нибудь Капитан Америка, не пропадете.

— Да я-то что? Я при любом раскладе не пропаду. Как возил людей, так и буду. Я ведь не супергерой, в личное дело пассажиров не заглядываю — вожу и убийц, и святош.

— Тебе немного проще, — неуверенно хмыкнул Винс.

— В чем-то да, — согласился Рисби. — Хотя рутина, рутина это все. Сидишь за баранкой, радио слушаешь… К вечеру задница и ноги так болят, будто на лошади ездил, а не на машине. А спина… Ох, и говорить о ней не хочу!

— Ясно, — усмехнулся детектив.

— Ну да ладно, решать тебе. Если надо, то поезжай, конечно, к родственникам. Поехали?

— Поехали.

За окном проносились мертвые неоновые рекламы и разноцветные витрины магазинов, кафешек и баров. Винс наблюдал картину, дымя сигаретой и периодически прихлебывая из припасенной бутылки.

— Что вы там опять с Дезмонд ом не поделили? — спросил таксист, стремясь нарушить повисшую в воздухе тишину.

— Да связался с одной… Девочкой из его стриптиз-бара, а он, оказывается, давно на нее глаз положил.

— Ясно. Пальба из-за юбки. Как это по-гангстерски.

Они снова замолчали.

— Ты обещал мне рассказать о том коротышке, с которым вы ехали в Муви, — напомнил Рисби.

— Знаю, — кивнул сыщик. — Но сейчас мне не до рассказов, Гил. Как-нибудь потом, ладно?

— Хорошо.

Они подъехали к зданию вокзала.

— Подожди, я быстро, — пообещал Винс, вылезая из машины.

Он вошел в здание. Людей внутри не наблюдалось. Лишь одинокий бомж спал, накрыв живот газетой, на одном из кресел в зале ожидания.

«Похоже, я единственный, кому хочется уехать из этого треклятого города!» — хмыкнула темная половина.

Детектив взял билет на десятичасовой экспресс, идущий в Даллас. Кассирша попалась на удивление милая и любезная, поэтому Винс обошелся без привычных язвительных замечаний и шуток. Просто отдал деньги, взял билеты и покинул здание вокзала.

Всю дорогу обратно он курил в открытое окно, ни разу не повернувшись к Гилмору. Думал о всяком — об Аманде, о Нубе с Доктором, о Дезмонде. И все мысли были мрачные и абсолютно безрадостные.

* * *

Они сидели на капоте «бьюика» и пили пиво. Точнее, пил только Винс: Рисби отказался — хотел еще поработать.

— Кто согласится нанять таксиста, от которого за милю разит перегаром? — хмыкнул он, когда детектив в очередной раз предложил ему хлебнуть «Натурала».

— Я, — ответил Новал, пряча банку обратно в пакет.

— Ты, наверное, один такой безумный на весь Хорс-таун, — усмехнулся Рисби.

Они помолчали.

— Знаешь, — сказал Гилмор, — когда я впервые приехал сюда, мне казалось, что здесь еще хуже, чем в Нью-Йорке. Первое время действительно было непросто — ну, ты понимаешь, новая школа, новые соседи, новые друзья, враги и просто левые люди… А потом, когда притерся, мне даже стало нравиться.

— Вот как? — удивился Винс.

— Да, — кивнул Рисби. — Со временем я привык. Тут спокойней, чем в Бруклине, да и людей поменьше. В старших классах познакомился с потрясной девушкой, на которой потом и женился, затем стал таксовать на отцовском «бьюике», у меня родились детишки… Знаешь, мы иногда ездим куда-то на уик-энд — ну там в луна-парки всякие или на пикники. И вот в такие моменты я думаю — черт, а кем бы я был, если бы мои родители не переехали тогда в Хорс-таун? Барыгой? Сутенером? Шестеркой какого-нибудь местного наркобарона?

— Я ставлю на сутенера, — усмехнулся сыщик.

— Нет, правда. Мне кажется, у этого города есть какая-то своя особая магия. Засыпая рядом с женой или играя во дворе с детьми, я чувствую, что счастлив… И, кажется, больше мне ничего не надо. А потом я еще и тебя встретил. А ты… Ну, блин, ты реально крутой, настоящий сыщик. Я никогда не думал, что смогу поучаствовать в настоящей облаве — со стрельбой, когда пули свистят над головой… Ты здоровский парень, Винс. Жаль, что ты уезжаешь, но, я надеюсь, ты еще вернешься сюда.

Новал лишь усмехнулся в ответ.

Сыщик мог бы сказать, что на самом деле Хорс-таун — настоящая дыра, откуда он мечтал свалить с того самого момента, как впервые познакомился с мистером Пропником. Что в этом городе люди сливаются с асфальтом, потому что серый — их основной цвет. Что здесь невообразимо скучно, несмотря на наличие кинотеатра, стриптиз-бара и множества питейных заведений и кафе.

Просто потому что ровно в семь все умирает, останавливается, и ты чувствуешь себя героем книги Мэтесона «Я — легенда». Вместо людей — манекены, замершие в различных позах. Только хорс-таунские муляжи, все до одного, смотрят в ящик, где показывают «Немного счастья». Что происходит в их головах, можно только гадать. Винс оставил попытки через месяц.

Он не сказал всего этого Гилмору потому, что тот его бы не понял. Рисби, как и миллионы, миллиарды людей по всему миру, смотрел чертово шоу изо дня в день. Гилмор ежедневно работал, у него была семья, и он раз в месяц ездил с ними куда-то — как и миллионы людей по всему миру. Он был одним из всех остальных — тех, кто довольствуется малым, мечтает о большем, но ничего не делает, чтобы это большее получить.

У Винса не было ничего, он ни о чем не мечтал, но по непонятным причинам что-то делал. Так что, как они не похожи с Рисби, таксист всегда будет ближе к тем, остальным.

Лишь в одном сыщик был с Гилом согласен: у Хорс-тауна была своя магия. Только вот была она, на самом деле, чертовски неприглядной.

— До центра за десятку подбросите? — спросила темноволосая девушка, подходя к друзьям.

Рисби вопросительно посмотрел на сыщика.

— Езжай, — махнул рукой Винс.

— Да, подброшу, — кивнул таксист, повернувшись к девушке. — Садитесь в машину, я сейчас.

Пока она забиралась внутрь, Гилмор спрыгнул с капота и сказал:

— Обязательно позвони вечером, когда соберешься на вокзал. Хочу самолично отвезти тебя туда и посадить на поезд.

— Хорошо, — кивнул Винс.

— Значит, договорились. Что ж, тогда до вечера.

Он уехал, а сыщик, с пакетом в одной руке и с открытой банкой в другой, поплелся к себе.

* * *

Семь тридцать. «Немного счастья» в самом разгаре.

Винс, не отрываясь, смотрел в ящик. Кажется, он даже не дышал. Его распирал гнев. Он хотел разбить проклятый телек и вышвырнуть его обломки в окно. Однако, с большим трудом, Винс все же сдержался.