Офелия вдруг затихла, глянула вниз, затем снова на Тристана перепуганными глазами.

- Тристан, - почему-то шепотом произнесла она, раскачиваясь над пылающим адом, - а ведь у него нет ничего, чтобы предложить магии взамен меня. Нет души. Если я сейчас упаду и умру, он меня не получит. Никогда больше.

- Да, - выдохнул Тристан через силу. - Не получит.

Рубин ало-черным глазком мигал в свете пожара, и Тристан до боли сжал пальцы Офелии, стиснул их, держа ее надежнее, чем самого лучшего друга. Он не хотел ее упустить теперь, ведь не все важные слова были сказаны.

В этот миг взгляд у Офелии сделался необычайно умиротворенным, даже кротким.

- Тогда благослови меня, святоша, - произнесла она мелодичным голосом.

- Я прощаю тебя, - произнес Тристан. - Давно простил. Ты достойна покоя.

Офелия снова глянула вниз, в бушующее пламя, и подняла взгляд на держащего ее Тристана.

- Тогда это конец, - сказала она легко. - Прощай, святоша. Я любила тебя!

И она разжала руку решительно и быстро.

Ее мокрые от пота  пальцы отчего-то очень легко выскользнули из ладони Тристана, и Офелия, подняв тучу алых брызг, упала в котел, а кольцо на пальце Тристана обернулось в пепел и растаяло в горячем воздухе.

Тотчас же лава вспыхнула ярким алым огнем, поглотив тело девушки; и почти тотчас же вскипела ключом, потому что Де`Варду, демону, адское пламя было не страшно.

Тристан еле успел подняться и увернуться от летящих в разные стороны кипящих лавовых брызг, когда демон с душераздирающим визгом полез наружу, вон из адского пламени. Чудовище, не похожее ни на что, обретшее в  адовом пламени силу… Оно неуклюже хваталось за края котла, раскачивало котел, рискуя его перевернуть и залить все кругом лавой. Оно тянуло свои жуткие руки к Тристану, к шаткому деревянному помосту, и я вдруг снова почувствовала ожог на руке, окольцованной браслетом.

Я глянула на бусины - они снова составляли имя демона! И теперь я не могла их разъединить, они словно слиплись вместе. Как бы я ни крутила их, ничего не помогало! И чертов демон почти выбрался из котла. Тело его пылало и горело, все сплошь состоящее из раскаленной лавы… и помост под Тристаном начал тлеть!

Никакие амулеты тут не помогут, если демон хлебнул силы в самом сердце Ада!

Я все еще дергала этот браслет, стараясь разъединить бусины, но… ах, кто только придумывает эти волшебные вещи? Или снова мне повезло? Да только прочный серебряный шнур внезапно лопнул с высоким громким звуком, и бусины рассыпались, потерялись, да так надежно, что и Бобби теперь их было не отыскать на полу, среди битого железа и подтаявших осколков  льда…

И вместе с браслетом вдруг лопнул огромный и страшный лавовый монстр, опал в котел шлепком лавы, и потух, подернулся пеплом.

- Тристан! - снова заверещала Изольда, но теперь рыцарь ее пустил, отойдя с ее дороги. А Генри свистнул, подзывая к себе собаку, и цепочка поводка незаметно распуталась на запястье девушки.

Изольда, всхлипывая и подвывая, ворвалась в клетку, безо всякой боязни промчалась по шаткому помосту и без лишних слов повисла у Тристана на шее, и он обхватил ее и зарылся лицом в ее рыжих волосах.

- Вы все же поставили точку в этих непростых для вас отношениях, даже явив чудеса милосердия. Пожалуй, я стал больше понимать суть вашей работы, господин Инквизитор. Сохранить милосердие в сердце и желание помочь после всего… после того, как вами пройден такой долгий и трудный путь… Наверное, это мудрость?

Генри смотрел на прокопченного чумазого Тристана весьма дружелюбно и даже с толикой восхищения, и тот, подняв раскрасневшееся, испачканное сажей лицо, ответил ему сияющей белозубой улыбкой.

- Да, - тихо ответил он.  - Вы понимаете правильно. Всякий раз Инквизитор ищет что-то хорошее в себе, чтобы подарить это грешнику и простить ему грехи.       

Дом, освобожденный от присутствия демона и черной магии, сделался просто старым, скрипучим домом, и в его окна лился обычный лунный ночной свет, выхватывая из темноты позолоту и резьбу изящной мебели и всяких красивых дорогих вещиц. В спокойной тишине пели сверчки; и не было ничего страшного и опасного ни в одном темном углу.

Серебряный дог Генри бегал по опустевшим тихим залам, все обнюхивал и громко чихал  от старинной пыли и паутины, затянувшей стекла. Вслед за ним на поводке таскался несчастный безмолвный сэр Перси, которого Генри привязал к собаке то ли в качестве наказания, то ли чтоб не удрал.

И там, за окнами, за стенами дома, на летнем ветру зелеными шапками встряхивал душистый сонный заросший и дикий сад.

Генри тряхнул головой, привлек к себе меня и нарочито бодро произнес:

- Ну, невеста короля поймана. Демон, столько лет похищавший магию и невест, уничтожен. Его банда негодяев - тоже. Не пора ли нам насладиться нашим призом - магией, отнятой у этих мошенников? Она ведь тут?

- Тут, Ваше Темнейшество! - оживилась Изольда. - В этом самом доме была! В красивом зале, под замком! В огромной колбе! Я вам покажу, где это. Они пронзали мне сердце тонкими стеклянными трубками и пропускали через него всю магию, окрашивая ее в черный цвет! Кто же теперь ее обратно сможет…

- Мне кажется, я знаю, кто нам поможет с этим, - вдруг лукаво сказал Тристан. - Энди, вы не одолжите мне вашу накидку из магии?..

Немного поплутав, Изольда все-таки нас вывела к залу, двери в который были надежно заперты. Генри небрежно положил ладонь на замки, и они лопнули от его морозной магии, стылыми кусками свалились к его ногам.

Он толкнул двери, и мы с замиранием сердца вошли в зал, где на огромной подставке стояло просто невероятное сокровище - колба с золотой крышечкой, почти доверху наполненная черной магией, переливающейся жемчужным перламутром.

- Вот это сокровище! - прошептал Генри, потрясенный, обходя колбу кругом и постукивая по ней костяшками пальцев. Колба отвечала ему глухим глубоким стуком, словно лопающиеся от мороза льды. - Какая же мощь, какое невероятное могущество! И все это было просто заперто под замком… Если бы Демон этим воспользовался, если б он держал это в себе, кто знает, был бы у нас хотя бы шанс с ним сладить…

- Их было двое, - задумчиво проговорил Тристан. - И меж ними не было согласия. Они не доверяли друг другу, хотели обмануть друг друга и заставить исполнить каждый свой план. Они  так и не договорились, на что им тратить такую прорву магии и сотни лет жизни. Вард хотел магией и властью соблазнить Офелию, хотел усадить ее на трон в качестве правящей королевы, а она…

Инквизитор вдруг замолчал, с тяжким вздохом на миг прикрыл глаза. Офелия, отвергающая Варда, потратила бы магию совсем на другое. Она отвергла бы его, даже если б он стал королем. Будь магия в ее руках, она бы заколдовала дом, превратила его в старый королевский замок и в нем повернула бы время вспять. Она оживила бы старых призраков, короля и королеву, и заманила бы сюда Тристана с тем, чтобы и его околдовать и внушить ему, что он заснул, и  страшных сотен лет, прожитых им, не было. Это просто ему приснилось…