Вот ведь дубина непонятливая! Да его ж спрашивают, какой объем пространства может покрыть это заклинание! Вот что нужно мэтру Вельмиру! Прежде чем дать команду к действию, он спрашивает: «Всю группу потянешь?»

Мафей быстро и энергично закивал и в свою очередь попытался жестами объяснить, что для такого объема надо пересчитать кое-какие параметры — массу воды, интенсивность приложения, разброс температур…

Мгновение спустя, созерцая озадаченное и непонимающее лицо волшебника, принц смог увидеть, как только что выглядел он сам. Не очень умно, прямо скажем.

Для большей простоты и наглядности он изобразил пальцами, словно перекидывает костяшки на невидимых счетах, и мэтр облегченно кивнул. Дескать, считай. Подождем.

Значит, умножаем на десять… хватит просто на десять или надо больше, они ж все-таки крупнее?… Да нет, хватит, все равно исходное количество идет с запасом… разложить на два вектора… и с двух рук…

Вода все-таки шумнула, проливаясь с потолка, но изумленные охранники, к счастью, даже выругаться по этому поводу не успели. Услышал ли Повелитель? И если услышал, что он подумал?

Полюбоваться на две аккуратные ледяные глыбы Мафею не дали — мэтр Вельмир скупо, но очень одобрительно кивнул и тут же взмахнул рукой — «вперед!».

И пришлось быстро двигаться, чтобы не отстать от остальных, помогать отлевитировать в сторону ледовые скульптуры, которые мешали двери открыться, послушно посторониться, когда мэтресса Алиенна прощупывала дверь…

Опять быстрый обмен знаками — Мафей не успел уловить, о чем переговаривались мэтр и эльфийка, но зато почувствовал на двери магию. Замок с ловушкой. Ради интереса прощупал сам — поверхностно, на расстоянии, — уж очень было интересно, как эта старая мумия пользуется дверью с ловушкой? Как он сам через нее ходит — это еще ладно, а как через нее ходят подданные?

Мэтр Вельмир между тем шепнул куда-то под плащ:

— Жак, ты нужен. Очень тихо. Снять ловушку, взломать замок.

— А дверь открыть, ковровую дорожку и фанфары с герольдом? — прошипел в ответ Жак. — Через кого?

— Через Алиенну.

Мэтресса опять осторожно приблизила пальцы к замку, и наступила тишина. Пока Жак возился с ловушкой, Мафей успел-таки немного ее рассмотреть. Хитрый мэтр Скаррон знал, кого ждать — ловушка была настроена на магический фон. Простые охранники и сотрудники ходили через эту дверь спокойно и без опаски, но если бы только в нее сунулся маг… Впрочем, Жак и не с такими справлялся. Лишь бы Повелитель не услышал подозрительной возни под дверью. Лишь бы не почуял, как с его ловушкой кто-то возится.

— Готово.

— Заходим, — шепнул мэтр и, заметив, как Ален уже занес ладонь, чтобы молодецкой силовой волной вынести дверь, добавил: — Тихо и плавно.

Обе створки двери тихо и плавно поползли в стороны. Мафей занял свое место в строю и вслед за мэтром переступил порог злодейского логова. Сердце колотилось, как после быстрого бега, по всему телу пробегали волны Силы, которую едва удавалось удерживать под контролем. Только не забыть, не атаковать без команды, о боги, лишь бы не упустить, вот позорище выйдет, если случится как тогда с Северной башней…

Повелитель обернулся в их сторону, отвлекшись от монитора, по которому тянулись какие-то светящиеся линии, и безошибочно уставился на Морриган. То ли почуял ее присутствие, то ли через невидимость пробился… Сейчас… еще мгновение… Мэтр Вельмир резко рубанул рукой воздух. Морриган отскочила в сторону. Мэтр Алехандро, напротив, прыгнул вперед, и, точно как тогда, во сне, Мафей не смог рассмотреть его движение. Вроде как плеснул невидимой водой из невидимого сосуда.

— Все, — спокойно и негромко произнес мэтр. — Поздравляю вас, коллеги. Теперь быстро поджигаем помещение — и на склад. У нас там еще одно маленькое дельце осталось…

Он достал из воздуха небольшую металлическую коробочку и бережно пролевитировал отвратительное животное, похожее на мумифицированного лысого кролика, из-под стула в подставленную тару. Затем закрыл крышку и провел пальцем по краям, намертво заварив импровизированный гробик бессмертного Повелителя.

— Все? — растерянно произнес Мафей, охваченный невыразимым разочарованием. Он чувствовал себя неудовлетворенным, месть — несвершившейся и весь этот поход — несерьезным и не оправдавшим ожиданий. — Одно движение — и все?

— Ваше высочество, — наставительно сообщил легендарный герой, сделавшись вдруг поразительно похожим на пропавшего наставника, — если операция проходит каким-либо иным образом, значит, она была бездарно спланирована. Если же вы рассчитывали на шумное побоище с риском для жизни, звуковыми и визуальными эффектами и метанием заклинании массового поражения, значит, вам еще рано участвовать в таких операциях.

— А если тебе просто хочется пошуметь и спустить пар, — с ухмылкой добавил Ален, — можешь начинать резвиться.

И первым пустил огненную дорожку прямо под монитор.

Кантор долго не мог понять, откуда берется то странное чувство беспредельного доверия и чуть ли не родства к этому чудному иномирцу, напоминающему варвара, воспитанного гномами. Осознание пришло внезапно. Наверное, обстановка навеяла — ночь, бутылка, одинокая лампа и задушевный разговор, когда ты понимаешь и тебя понимают. С полуслова, с одного жеста и даже без слов. В прошлый раз они надрались до полного несоображения, а в этот ограничились парой бутылок красного вина, полезного для кроветворения, потому и дошло только сейчас. Так же душевно пилось вино и лились разговоры с принцем-бастардом Элмаром. Ну и варварские мотивы, конечно, в этом сходстве не последнюю роль играли.

— Мне нельзя здесь оставаться. Понимаешь?

Понимает. Но не совсем так.

— Не потому, что меня боится Настя или там могут найти. А потому, что правильно она меня боится. Я уже сам себя боюсь…

Да, чего и следовало ожидать. Он и сам бы на такие речи точно так же просто и грубо посоветовал бы не… хм… вот то самое. А все потому, что объяснил неправильно!

— Дело не в том, что у меня, как вы здесь говорите, летит блюдце. Вернее, дело именно в том, но я не из-за этого боюсь, а этого… Нет, опять непонятно… Тьфу ты, а вроде еще и поэтом приличным считают… Ну вот смотри. Настя у нас нездорова малость на голову, как и ее братец, и поэтому она всего боится. А у меня другой случай. Я тоже нездоров на голову, причем не малость, а по полной программе. И как раз сейчас у меня этот процесс идет, и я боюсь того, во что я в результате могу превратиться. Потому что я таким уже был. Думаешь, где и когда я научился тому, что Саша считает выдумками увлекающихся бардов? Однажды у меня вот так же слетело блюдце, и… Все, кто знал меня в те времена, до сих пор помнят чокнутого отморозка. Мне самому вспоминать неприятно. Нет, причина была. Серьезная причина. Знаешь, как бывает — когда жизнь протащит мордой по мостовой, а напоследок еще и в дерьмо… Кто-то ломается, кто-то остается человеком, кто-то озлобляется. Я озверел. Потом… прошли годы… и у меня вдруг появился голос. Там, в голове. Другая личность прорезалась. И я в самом деле изменился. Гитара, театр, любовь… почти как было раньше. Почти. С поправкой на возраст и память. Ее-то никуда не денешь. И вот… опять. Да, причина опять была, немного другая, но не в том дело. У меня появился новый голос. Ты понимаешь, что это означает? Что я опять превращаюсь демоны знают во что! Я слушаю, что он говорит, и мне становится страшно! Я не хочу! Не хочу опять становиться кровожадным психом! Я только-только стал нормальным! И я не знаю, что делать!