– А я здесь в качестве кого?

– В качестве защитницы сомневающихся. Очень скоро ты все поймешь, – ободрительно улыбнулся он.

Утонув в мехах глубокого кресла, Мила подняла голову к потолку, и сразу узнала голубые стеклянные панели купола Газпрома, сквозь которые был виден космос с замысловатыми вселенными в виде спиралей и причудливых медуз. Было такое ощущение, что весь этот огромный зал летит сквозь бесконечность, мимо далеких миров. Внезапно справа по курсу раздались взрывы, заставившие задрожать стеклянный купол. Это скопление из звезд в виде медузы врезалось в такое же, только шарообразное скопление.

– Что это? – испугалась Мила.

Базазаел поднял лицо вверх.

– Одна галактика врезалась в другую. Каждый день гибнут миллионы цивилизаций, – и добавил, глядя в испуганные глаза Милы: – В этом есть смысл.

Их разговор прервал знакомый карлик. Он выбежал на середину зала с истошным криком:

– Дельта-сон! Дельта-сон! Все приготовились.

– Дельта-сон? – шепнула Мила.

– Так вы называете четвертую стадию сна – самую глубокую и продолжительную, именно в ней приходят наиболее причудливые и невероятные сны.

Из-за гардин начали появляться люди в обычной одежде, преимущественно в пижамах и пеньюарах.

У Милы все похолодело внутри:

– Это покойники?

– Откуда! – усмехнулся Базазаел. – Я же не Мессия. Только он может воскрешать умерших, согласно вашей религии, а эти сказки о балах мертвецов – не более чем художественный вымысел. Все наблюдаемые нами люди вполне себе живые. Разве что спят.

– Мы их сон? Они нас запомнят?

– Возможно, но ответы на свои вопросы они запомнят наверняка.

В этот момент от прибывающей толпы людей отделился молодой человек, и легкой походкой направился в их сторону.

– Интересное начало, – улыбнулся Базазаел.

Юноша был воплощением мечты миллиона женщин: молодой красавец с глубоким умным взглядом, великолепно сложен, с холеной кожей и спокойной мимикой. Он поприветствовал Базазаела и обратился к Миле:

– Я глубоко несчастен из-за того, что не могу встретить свою возлюбленную, хотя пользуюсь у женского пола большой популярностью. Как-то мне встретилось изречение, гласящее: что тех, кого любят все, на самом деле по-настоящему не любит никто. И стало понятно, что это сказано обо мне. Теперь я готов потерять свою внешность и стать последним уродом на земле, лишь бы эта потеря сулила мне встречу настоящей любви, – он сказал это искренно, и уронил голову на грудь.

– Что скажешь? – спросил Базазаел у Милы.

– Не надо отчаиваться. Такой прекрасный юноша, как вы, не может остаться одиноким. Она однажды обязательно встретиться на вашем пути. Вы узнаете ее стразу же…

– Какая распространенная глупость, – бесцеремонно оборвал ее Базазаел. – Испытать любовь, если повезет – чушь! Встретить того, кто нас полюбит, вместо того, чтобы обрести способность любить – заблуждение. Почему вы считаете, что любить – это просто, если подвернется подходящий объект? Запомните, молодой человек, что способность любить и быть счастливым в этой жизни зависит от самого человека, а не от превратностей судьбы. Истинная любовь к женщине приходит только к тем, кто способен любить ближних и самого себя, а не заниматься самолюбованием. Ваш нарциссизм уничтожает это великое чувство. Закончим с этим.

Разочарованный юноша побрел к выходу.

– Проиграла! – закричала, смеясь, нарядная публика.

Мила обиделась на людей, которые только что смотрели на нее с таким восторгом. Чтобы как-то сгладить ситуацию, она обратилась к Базазаелу с вопросом:

– Он сможет когда-нибудь полюбить?

– Нет. Он выберет свою спутницу, как в супермаркете – по параметрам внешности, статуса и материального положения, которая будет способна поддержать его внешний блеск и выбранный им же имидж. В благодарность за ее усилия он постарается внушить себе, что любит ее.

От ответа лучше не стало. А перед ними уже стоял следующий персонаж.

Вернее, стояла. Источая сильнейший запах перегара, с подбитым глазом, покачиваясь, виновато улыбалась молодая женщина. Встретившись со строгим взглядом Базазаела, она впала в пьяную истерику, сквозь которую еле-еле можно было разобрать слова:

– Сама не знаю, как это получилось. Танька сказала: рожай пряма здесь, в роддоме карточку заведут, от ребенка не отмажешься. А на что я его буду кормить? В деревне работы нет. Так мы и сделали. Родившегося мальчика завернули в покрывало, и ночью на Сережкиной машине отвезли на крыльцо районной больница. А соседка Танькина – сволочь, все видела и в полицию стукнула. Меня родительских прав лишили. А ведь я хотела забрать его, как только работу найду. И забрала бы… забрала… клянусь!

В повисшей паузе были слышны только всхлипы пьяницы. Все смотрели на Милу.

– И правильно сделали. Что такая женщина может дать ребенку? Хотела бы найти работу, уже нашла бы. Если бы ей оставили младенца, она продолжала бы пить и плохо ухаживала бы за ним.

– То есть, ты понимаешь, что ждет этих людей. А значит, можешь им помочь.

– Кто? Я?

– Да, ты. Легко осуждать ближнего. А что ты сделала для того, чтобы помочь подняться упавшему, хоть раз в своей жизни?

– Для этого есть специально обученные люди.

– Для этого есть совесть и понимание, что при всей уникальности каждого пришедшего в этот мир индивида, все человечество – это одно целое. И каждый из вас несет ответственность за поступки другого. А пока вы перешагиваете через споткнувшихся, при своем движении, как вам кажется, вперед, ваши цели будут недостойными, как и путь к ним. Страдания женщины, которую ты не поддержала, искренние и чистые. Она испытывает настоящую материнскую любовь к своему чаду, но рядом с ней нет настоящих людей, которые поддержали бы ее в этом чувстве.

Сказав это, Базазаел поднялся из кресла и спустился к несчастной. Он нежно обнял ее за плечи и указал направление, в котором она должна двигаться к выходу.

Толпа рукоплескала и выкрикивала: «проиграла».

– Она встретится со своим мальчиком? – спросила Мила у вернувшегося Базазаела.

– Нет. Эта женщина будет много пить, потом попадет в тюрьму, вернется оттуда сломленной и совершенно больной, и закончит свои дни в социальном приюте, так и не встретившись со своим ребенком. Кстати, парень окажется в хорошей семье, и никогда не узнает, что у него была другая биологическая мать. Кажется, у вас принято успокаиваться подобным.

Перед ними стояло целое семейство: прилежная, во всех смыслах, дама обнимала двух своих опрятных и розовощеких сыновей, – одного постарше, второго помладше. Эта сцена была полной противоположностью предыдущей.

– Я живу ради своих детей, – начала рассказ мать семейства, – как и должна поступать настоящая женщина. Мой долг – защитить их от невзгод этого мира, дать им лучшее питание, лучших учителей, помочь устроиться на хорошую работу. Я буду жертвовать всем ради них, и они оценят мои усилия и поймут, что такое настоящая материнская любовь. Это не просто слова, я являюсь этому живым подтверждением. Я буду рядом со своими детьми до последнего вздоха.