Краснокожие палачи не обращали на живых внимания, хотя порой те проходили совсем рядом, то ли не видели и не слышали, то ли этих мест уже достиг приказ не трогать «героев».

Смрадный жар поднимался столбами, раскаленный воздух дрожал, шел густыми волнами. Ивар шагал, обливаясь потом, под сапогами похрустывали комки то ли спекшейся глины, то ли свернувшейся крови, даже сквозь подошвы чувствовалось, что земля горячая.

Когда огненные ямы остались позади, вздохнул с облегчением, но как выяснилось быстро – зря. Начались ложбины с плоскими камнями, на которых тысячи огромных муравьев, пауков и скорпионов терзали очередных грешников.

– Этих давить, не передавить, – брезгливо заметил Нерейд. – У них ума нет, вдруг бросятся?

– Здесь даже волос не упадет без воли Янь-вана, – сказал Нефритовая Жаба напыщенно, но потом вспомнил, что дело обстоит не совсем так, и поправился. – Ну, думаю, что эти существа ему подчиняются во имя всех шестидесяти четырех превращений…

– Скоро узнаем, – Ивар вытащил меч.

Сердце замерло, когда один из пауков, черно-зеленый, со щит размером, и вооруженный серповидными жвалами, пополз в их сторону. Если это скопище бросится в атаку, то никакое оружие и руны эриля с чарами даоса не помогут отбиться – завалят телами, одолеют числом, возьмут измором.

Но паук остановился, приподняв передние ноги, а затем и вовсе пополз назад.

– Кажется, подчиняются, – почти с досадой сказал Арнвид. – А то уж я хотел, хе-хе…

Миновали последнюю ложбину, и горы оказались прямо впереди – антрацитовые утесы, острые пики тянутся в вышину, из тех, что выглядят срезанными, вырываются столбы оранжевого огня. Что странно, стена из колоссальных белых столбов, поднимавшихся до самого потолка Преисподней, отсюда стала видна хуже, чем издали – нечто колышущееся, расплывчатое, похожее на кисею.

– Может быть, передохнем? – сказал Шао Ху. – Я чувствую, наверху уже наступила ночь.

– А завтра утром со свежими силами двинем дальше, – добавил Нерейд.

Ивар оглядел свое воинство – Арнвид тащится на одном упрямстве, и ранее тощий, сейчас вовсе исхудал так, что непонятно, в чем душа держится; Рёгнвальд все еще страдает от раны, лицо желтое, как слизь в местных болотах, но никогда не признается, что устал; Болтун и Кари вроде бы в порядке, но если упадут эти, то считай все, наступил час Рагнарёка.

Сам конунг, если честно, ощущал себя измотанным.

– Ладно, – сказал он. – Привал… Надо поесть и поспать, а то Гун-гун не покормит, скорее сам сожрет… Что там в мешках сохранилось?

Как выяснилось вскоре, сохранилось не так много, едва хватило, чтобы утолить голод. Покончив с едой, начали укладываться спать, а Кари остался на страже на тот случай, если кто явится «в гости».

Темноты тут не было, тусклое свечение, исходившее от «крыши» Преисподней, к ночи не ослабело, и Ивару это сначала мешало. Но затем провалился в сон так глубоко, что когда разбудили, не сразу понял, где он находится, что происходит, и что за странные люди вокруг.

Плечи и спина болели, мускулы ног ныли, во всем теле поселилось тяжелое оцепенение.

– Ну ты дрыхнуть, конунг, – уважительно заметил Нерейд. – Лежал как мертвый, разве что храпел.

– Да? – Ивар с трудом поднялся, мелькнула досадливая мысль, что воды у них немного, и тратить ее на умывание не стоит. – Ничего, зато сейчас полезу как живой, вы за мной не угонитесь.

Черные горы за то время, что спал, не стали ни ниже, ни дружелюбнее, они высились подобно крепостной стене, уходили вправо-влево, сколько хватало глаз, и их, если верить тлеющему в ладони Нефритовой Жабы огоньку, предстояло одолеть, чтобы добраться до Гун-гуна.

– Ну, да поможет нам Один, – сказал Ивар, когда выбрали место, где склон выглядел не таким крутым.

Вопреки ожиданиям, черный камень оказался не горячим, а леденяще холодным, хвататься за него было больно. Заскрежетали под ногами мелкие камушки, полетели со стуком вниз, поползла мимо неровная бугристая поверхность.

Ивар цеплялся руками, хватался за крохотные уступчики, подтягивался раз за разом, шарил ногой, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь опору. По сторонам не глядел, чтобы не отвлекаться, и поэтому не видел, как забираются остальные, и об их продвижении мог судить только по звукам.

Хуже всего приходилось Кари – его чудовищная сила ничем не могла тут помочь, а немалый вес мешал. Нерейду дыхания хватало на то, чтобы ругаться, Шао Ху вообще слышно не было, он, вполне возможно, уже сидел на вершине, и ждал, поплевывая на макушки остальным.

Ладони Ивар быстро ободрал до крови, но внимания на это не обратил, потом сорвал ноготь на указательном пальце, но только поморщился. В один момент повис на руках, елозя пузом и шаря ногами по совершенно гладкому камню, где даже муха не найдет, за что уцепиться…

Нащупал впадину далеко в стороне, изогнулся, и пополз дальше, ощущая, как сердце колотится так, что едва не сбрасывает вниз.

– Давай, конунг, еще чуть-чуть, – хриплый голос долетел сверху, и Ивар не сразу узнал Нефритовую Жабу.

Поднявшись на высоту копейного древка, очутился на уступе, где смог бы разместиться обеденный стол, обнаружил тут не только даоса, но и хэшана, чей оранжевый халат стал серым от грязи и пыли.

– Кое-кому надо помочь, – сказал Шао Ху. – Ведь у тебя есть веревка?

– Найдем, – пропыхтел Ивар, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь в руках. – Это еще не вершина?

– До нее осталось немного, – ободрил Нефритовая Жаба. – Но все так же круто…

Конунг вытащил из мешка веревку и глянул вниз – Нерейд был рядом, лез уверенно, Рёгнвальд сильно забрал вправо, но тоже двигался резво, а вот Арнвид и Кари отстали, эриль вовсе полз как страдающий плоскостопием, ожирением и ревматизмом таракан.

– Эй, Арнвид! – позвал Ивар. – Лови веревку!

Эриль задрал голову, стало видно осунувшееся, покрытое потом лицо, выпученные от натуги глаза.

– Я уж сам… – выдавил он. – А, ладно, давай!

Веревку поймал, конунг и двое ханьцев уцепились за нее, потащили изо всех сил. Нефритовая Жаба засопел, на шее Шао Ху вздулись толстые жилы, задвигались руки с изображениями тигра и дракона.

– Сейчас помогу, – заявил переваливший через край уступа Нерейд. – Только вот передохну…

Но пока он приходил в себя, легкого эриля уже вздернули наверх, и сбросили веревку Кари.

– У этого голова легкая, потому что пустая, зато задница тяжелая, словно целый драккар, – предупредил Ивар. – Так что молитесь всем, кого знаете, и да поможет нам Тор… Раз-два!

В первый момент веревка не шевельнулась, будто пытались тащить скалу, ноги заскользили по камню. Конунга и вовсе поволокло к самому краю, он напрягся так, что захрустело в спине, ноги окаменели. Зарычал, нагнетая ярость, что придает сил, укусил себя за губу до боли, до крови, и груз пошел вверх…