Началась реорганизация армии по новым уставам, создание контрразведки, военно-морской разведки, батальонов морской пехоты. Готовились проекты закладки новых кораблей согласно местным веяниям техники, но с оглядкой на будущее. Стали меняться законы. С моим появлением у Александра II появился повод для этого, и надо сказать, в большинстве своём народ и служивые его поддерживали, причём очень активно. На заводах, на этих рассадниках большевизма, теперь дежурили сотрудники охранки и пристально следили за инакомыслием.

Серьёзный удар был нанесён по аристократии. Был введён закон, по которому дворяне не смогут владеть имуществом, даже если они получили его по наследству, если не отслужат пять лет на флоте или в армии, но не в столице при дворе. Причём это касалось и женщин, работа медсестёр и писарей годилась для них.

По социалистам и другим народовольцам полицией и ещё находящейся в стадии формирования и создания охранкой были нанесены просто сокрушающие удары. К сожалению, Александр II не прислушался к моим словам, и каждый получил по тридцать лет каторги, а не был казнён. Глупо это, я так ему и сказал.

Этим всем занимался государь, изредка консультируясь у меня, да и то даже не у меня, а в моей библиотеке, где фактически прописался. Я же был направлен поднимать российскую науку во всех сферах. Правда, я выставил условие, часть знаний, вроде медицины, должны стать общедоступными, и пусть теперь сюда едут иностранцы, чтобы учиться. А так как я сам в этих делах мало разбирался, всё школьные уроки уже выветрились из головы, то просто отдал настырным профессорам, академикам и другим учёным весь учебный материал в книгах. Химия, физика, медицина, машиностроение и многое другое, вот что их интересовало. Так же я отделался от музыкантов и режиссёров всяких театров. Вот с военными другое дело.

Так как сейчас основной удар приняли на себя полиция и охранка, то первые поставки новейшего вооружения и учебные материалы с грифом «Секретно» шли им. Практически все карабины Мосина и «наганы» были переданы этим службам. Причём реорганизация и формирование в этих службах шли тоже активно. В каждом управлении полиции или охранки теперь было по стрелковому отделению, которые были жёстко ориентированы на захват подозреваемых. То есть потери среди спецов, которые зачастую выезжали брать подозреваемых, свелись к минимуму, теперь для этого были созданы специальные команды из ветеранов войн.

Винтовки Мосина поступили в гвардию, казакам и на флот, где формировались новообразованные батальоны морской пехоты. Пока два. В артиллерийский полк, что стоял под Питером, поступили новейшие орудия из трёхдюймовок и шестидюймовок. Пока артиллеристы осваивали их. Как я понял, Генштаб решил сделать из этой части учебный полк для повышения квалификации среди офицеров и унтеров. Тут я тоже помочь ничем не мог, но выдал офицерам учебные пособия. Они у меня тоже были. Не зря Михась настаивал на их приобретении.

В общем, это всё, что произошло за эти три месяца, если считать с того дня, когда мы встретились с Александром II. Ах да. Эсминец я передумал передавать, а за часть вооружения и помощи взял себе небольшую десятипушечную шхуну, загруженную и вооружённую, как полагается. Были и другие приобретения, в виде запасов продовольствия. Брал я в основном свежей убоиной. При мне кололи, разделывали туши, давали замёрзнуть, и я убирал их «запазуху». Двенадцать тысяч свиней, около ста тысяч кур и петухов. На мой взгляд, припасы приличные. Причём я не посчитал баранины и морской рыбы. Стерлядку тоже брал.

Ещё я понял свою ошибку насчёт иностранной прессы, и каждый вечер давал им двухчасовую пресс-конференцию, подтверждая всё видеоматериалами с большого телевизора. Больше всего были опечалены американцы, в наших газетах были веселые подкалывающие заголовки, типа «Белые поработители, будущие рабы негров». Послы и корреспонденты плевались, глядя на демонстрации гей-парадов в Европе, Англии и Америке. Я специально прокручивал с такими местами, где те в засос целовались. Многие из иностранных зрителей хватались за головы, а вот русские подданные брезгливо глядели на своих соседей, опустившихся до такого. На то, что это будет в будущем, они внимания не обращали. В России с моих слов гей-парадов не было, да и брезговали русские общаться с подобными гомо-не-сапиенсами. Вот так я теперь каждый день изгалялся над разными послами и представителями прессы, в основном выдавая весь негатив, что их ждёт. Да, мелкий я пакостник, мелкий.

Мы поселились в Царском Селе, под Санкт-Петербургом. Только вот охраняют теперь нас, кроме гвардейцев, ещё и полк казаков, вооруженных новейшими винтовками. Тут мы и работаем, тут же отдыхают дети вместе с местными. Горка тут мелкая, после Владимира откровенно разочаровывающая, но детям всё равно нравится.

Замерев, я смотрел на закрытую дверь, в которую только что в моём видении вбегала дочь. Тут она распахнулась, и в спальню действительно забежала Анна.

– Папа, смотри, что мне дядя император подарил, – воскликнула дочка радостным голосом и покрутилась, показывая коралловые бусы.

Я же, улыбнувшись, прошептал:

– Заработало… Что ж, пора домой.

Подхватив дочурку на руки, я закружился с ней, отчего та восторженно захихикала. Поставив её на ноги, потрепал по макушке Дениску, который подбежал возмущенный, что играют без него, и выставил детей из комнаты. Михась, то есть моё кратковременное умение заглядывать в будущее, вернулся. Пять лет прошло с момента моего попадания в этот мир, прежде чем «запазуха» заработала, и еще полгода, прежде чем появилось второе умение. Это меня беспокоило, если я буду искать туннель обратно в свой мир и перейду в него, то они снова исчезнут? Я из двадцатилетнего крепыша опять превращусь в пятнадцатилетнего недоросля? А дети? Как они перенесут путешествие? И наконец, где откроется ближайший коридор в мой мир?

На все эти вопросы «я», то есть то моё отражение из будущего, которого я прозвал Михасем, отвечал с подробностями. С «запазухой» проблем больше не будет, она полностью срослась с моей, скажем так, – аурой. С умением заглядывать в будущее возможны кратковременные проблемы после перехода. Да, при переходе возраст любого человека сбрасывается до полового созревания. Детей это не касается, переход через туннель никак на них не повлияет, кроме того, что потеряют одежду. Ближайшие координаты туннеля находятся…

Быстро достав ноут, я вбил в него координаты и скривился:

– Опять Америка. Куда попал, оттуда и выход, что ли?.. Хм, а когда туннель открывается?.. Через девять дней?!.. Чёрт!

Задумчиво постучав пальцами по столешнице стола, я мельком посмотрел на заглянувшую в дверь Анну и поманил. Та сразу подбежала и позволила посадить себя на колени, снова начав хвастаться бусами.

– Ань, где остальные?

– На улице.

– Ясно, – пробормотал я, поцеловав дочурку в макушку и мельком посмотрев на наручные часы. – Беги собирайся, остальных позови. Мы сегодня улетаем.

– На море? – с любопытством спросила та. Ласковые воды тропических морей она помнила хорошо.

– Возможно, и на море тоже. Всё, беги.