– Я узнала его по глазам.

– Каким образом?

– Они холодные и мертвые. Думаю, до этого я никогда не видела такого холода. Может быть, звучит как клише, но у Криса были теплые глаза. Всегда. Даже когда он сердился. – Жанетта попыталась вытереть слезы, но они все текли и текли.

Тувессон протянула ей упаковку носовых платков, но тут подошла Хёгсель и нажала на кнопку микрофона.

– Думаю, мы закончили.

Утес припарковался у бывшего дома Юхана Халена в Викене, вышел из машины и взял Эйнштейна на поводок. Он только что говорил с Тувессон, которая рассказала, что Жанетта Даун сумела опознать преступника, и что Хёгсель уверена, что в пятницу сможет возбудить уголовное дело. Поэтому ему, как и остальным членам команды, дали вечером отдохнуть, и он может поехать домой.

Проблема в том, что ему придется рассказать Берит о Юхане Халене, и тогда она снова рассвирепеет. Он был уверен. На прошлой неделе, когда они возвращались домой с вернисажа Сони, она была мрачнее тучи.

Утес пытался попросить прощение и даже предложил помассировать ей ступни, но ничего не помогло, и они уснули каждый на своей половине кровати, повернувшись друг к другу спинами.

Так продолжалось почти всю неделю, и только сейчас, когда он согласился взять Эйнштейна на весь день, жена смягчилась и начала с ним разговаривать, и одна только мысль, что придется бередить рану и сказать, что она была права, заставляла его держаться подальше от дома.

Он пошел к белому забору и посмотрел на очаровательный дом, пока Эйнштейн окроплял почтовый ящик. Мужчина в клетчатых коротких брюках, кепке и защитных наушниках ездил по участку и стриг газон, а ближе к дому две девочки от пяти до восьми лет учились держать хула-хупы на бедрах. Еще дальше женщина вешала белье.

На самом деле Утес не знал, что он здесь делает. Юхана Халена убили больше полутора лет назад, и все возможные следы с наибольшей вероятностью исчезли. К тому же Эльвин и Муландер уже были тут, когда это произошло. Правда, они вместе с Косой сделали неправильный вывод о том, что речь идет о самоубийстве, но, прочитав отчет, он не увидел никаких признаков того, что они схалтурили.

Даже в том, что непогрешимый Коса принял убийство за самоубийство, не было ничего особо примечательного. Стояла необычайно холодная зима с температурой несколько градусов ниже нуля, и поэтому тело в гараже заморозилось. Но они упустили не только это. Должно быть что-то еще. Вопрос только, что это и сохранилось ли оно.

– Простите, но что вам здесь надо?

Утес повернулся к мужчине и только сейчас понял, что газонокосилка смолкла.

– Вы уже стоите здесь несколько минут и что-то высматриваете, – сказал мужчина с неестественно бледным лицом в угрях, хотя ему было около сорока.

– Извините. Сверкер Хольм из полиции Хельсингборга. – Утес показал свое удостоверение и протянул руку.

– Вот как? Привет, привет, – мужчина пожал Утесу руку, и бровью не пошевелив.

– Потрясающе красивый дом. Сам я живу на «неправильной» стороне шоссе Хёганесвеген и могут только мечтать жить здесь. Знаешь, я следил за этим домом из чистого любопытства, но, наверное, пропустил, когда его выставили на продажу.

– Его никогда не выставляли на открытую продажу, – сказал мужчина и несколько раз коротко кивнул, чтобы подчеркнуть, что тема исчерпана. – В чем дело?

– Именно. Я не знаю, насколько вы в курсе того, что случилось с первым владельцем этого дома.

– Вы имеете в виду Юхана Халена. – Мужчина вздохнул. – Да, мы знаем, что он покончил жизнь самоубийством в гараже. Это было трудно пропустить. Но нас это не касается.

– Конечно, нет. Но сейчас, к сожалению, появились новые сведения, которые говорят о том, что, вероятно, это совсем не самоубийство, а… – Он прервался и повернулся к жене, которая как раз подошла к ним.

– Привет, я – Стефани, – женщина поздоровалась и пожала Утесу руку.

– Он тоже заинтересовался домом, – сказал мужчина, посмотрев на Утеса.

– Вот как! Не хотите войти и посмотреть? Правда, мы еще полностью не навели порядок, но…

– С большим удовольствием, – отозвался Утес, стараясь не смотреть мужчине в глаза, когда входил в калитку. Если он хочет играть в такую игру, олрайт.

– О, какая прелесть! – хором закричали девочки, бросив хула-хупы и подбежав к Эйнштейну. – Можно нам его подержать?

– Конечно, если мама не против.

– Мама, пожалуйста. Пожалуйста… – повторяли девочки, как выводок голодных утят, пока женщина не кивнула в знак согласия.

– Хорошо бы налить ему немного воды. Думаю, он страшно хочет пить. – Утес отдал поводок старшей.

– Сейчас принесу, – сказала младшая и быстро ушла.

Утес сразу же узнал дом по фото из материалов расследования. Тогда дом показался ему холодным и безжизненным. Может быть, дело в произведениях искусства и пустых белых поверхностях. Или в слухах о тайной комнате секса, которую Муландеру так и не удалось найти.

– Извините за бардак, – сказала женщина, показывая ему дом. – Но с тремя детьми нам нужен целый штаб, чтобы поддерживать хоть какой-то порядок.

В отличие от фотографий из дела чувствовалось, что здесь действительно живут люди. Сакральное ощущение пустоты как рукой сняло. Теперь в комнатах было полно мебели, штор и прочей утвари, как в любой семье с детьми. Но его интересовал не первый этаж. Он это почувствовал. Ему надо спуститься вниз. Вниз в подвал. Может быть, это не только слухи.

– Да, вот так мы живем, – женщина повернулась к нему, дав понять, что показ закончен.

– Ваш муж сказал, что здесь не было открытых показов.

– Нет, иначе бы нам никогда не хватило средств. Они хотели провести быструю сделку и были готовы значительно снизить цену. Нам оставалось только поблагодарить и согласиться. – Она пошла в сторону холла.

– Тогда вас можно только поздравить, – сказал Утес, оставаясь на месте. – Кстати, какой у вас был риелтор?

Женщина повернулась к нему, словно была совершенно не готова к вопросу.

– По-моему, кто-то из Викена. Или из Хёганеса. Я не знаю. Петер включил нас в какой-то список, и нам действительно позвонили. Мы встретились здесь, а потом поехали в банк. Все заняло несколько часов. Невероятно, если подумать, что эта самая большая сделка в нашей жизни.

– Можно спросить, сколько вы заплатили?

Вид у женщины сразу же стал недовольный.

– Лучше мы оставим это при себе. Как я уже сказала, это гораздо ниже рыночной стоимости. Вы уж меня извините, но мне надо кое-что сделать. Сегодня вечером мы ждем гостей, и, сами видите, надо убрать несколько комнат.

– К сожалению, я не могу уйти, пока как следует не осмотрю подвал. – С этими словами Утес показал свое полицейское удостоверение.