— Ну, если только так…

— Вообще-то я уверен в том, что коррупция в России неискоренима. Потому что носит системный характер, основанный на личных, родственных отношениях. И помочь может лишь смена власти, частая смена власти.

— Не спрашивал раньше, — улыбнулся Глеб, — но все же интересно: а как с той арабкой, Фатимой, с ее любовником, взяли вы их?

— Взяли… Легко сказать. И что бы мы им предъявили в качестве обвинения? Что они вывозят за рубеж какие-то стекляшки? Кто докажет, что это дорогущая оптика? Как оказалось, у нас в стране не осталось ни одного специалиста, способного объяснить, для чего и как такие вещички применяются, — пожал плечами Потапчук.

— И что, вы их вот так вот, с миром, отпустили? — удивился Глеб.

— Да. Но за рубежом не выпускаем из вида. Хотим таким образом выйти на спецов. А карта да, карта заработала.

— В смысле?

— Картой, которую ты мне передал, теперь занимается депутат Трофимов. Он-то этих спецов, думаю, из-под земли достанет. И организует какое-нибудь дельное производство. Я его давно знаю. Дельный мужик.

— Да, мне он тоже показался дельным, — кивнул Глеб.

— Кстати, тебе девушки через Трофимова привет передавали. Экскурсоводы. Это он так понял, что тебе. Говорили, рыцарю на байке.

— Наверное, теперь, при новой власти, байкерские съезды там проводить не будут, — вздохнул Глеб.

— Ну почему? Думаю, будут. И ты еще своего Глеб Глебыча туда свозишь!

— А как Глухов? — спросил Глеб.

— Глухов свое получил. С конфискацией. Дом его жалко. По словам Трофимова, шикарный дом. Его новая власть епархии передала. А там что-то не сложилось. И теперь вот зима, а такая домина неотопленная стоит, разрушается.

— Трофимов на него небось лапу наложит? — предположил Глеб.

— Не знаю. Может, ему и удастся. Только, знаешь, Глеб, что-то мне кажется, что не в хоромах счастье.

Слепой вспомнил Шрэков дворец, улыбнулся и кивнул, соглашаясь с собеседником.