– Бесполезно! Ничего у меня не получается!

– Просто нужно терпение. Тебе нужно подружиться с конем, он должен научиться доверять тебе. И они чувствуют твой страх. Не торопи его, не принуждай. Просто надо потренироваться. Колдун должен научиться уважать тебя.

Иногда она оставляла их и галопом уносилась в пустыню – ноги крепко сжимают бока лошади, волосы развеваются по ветру, она полностью сливается с животным, и такие прогулки словно возвращали ее в те летние дни, когда рядом был Гай, и накатывала тоска по дому, по родным зеленым холмам.

Быть может, ей все-таки пора возвращаться в Англию, но она гнала эту мысль. Лайзе нужен рядом друг, а Джейми постепенно становился больше, чем просто друг. Они старались держаться вместе, поддерживали один другого в чужой стране.

Бедный парень был на грани отчаяния, хватался за любую работу – то барменом мелькнет в эпизоде драки в салуне, то примешается к массовке. А когда кинопроб не было, подряжался таскать камеры и съемочное оборудование. Он был на ногах с семи утра и до глубокой ночи.

Свободное время он проводил на местном боксерском ринге и в спортивном зале – или же, когда удавалось, наматывая ночью круги по дорожкам в бассейне Грюнвальдов. Отрастил волосы, будто поэт. Его идеалами были Джон Бэрримор и Ричард Дикс. Но в черно-белом кино никого не интересовала ни его рыжая копна – да будь она хоть небесно-голубой, – ни забавный акцент.

Сельма так гордилась усилиями, которые он прикладывает, чтобы пробиться, и вот уже несколько недель наблюдала, как он, все-таки укротив свое нетерпение, научился ездить так хорошо, что ему даже удавалось обогнать ее, когда они скакали наперегонки вдоль берега моря.

Как-то вечером, накатавшись, они валялись рядом на песке.

– Ты когда-нибудь вспоминаешь дом, Джейми? – шепотом спросила она. – Шотландию, семью?

– Это еще зачем? – дернулся он.

– Ну как же… Ведь твои родители… – начала она, но он прикрыл пальцем ее губы.

– Да о чем там скучать? Папаша то и дело хватался за ремень, а его женушка принималась биться головой об стенку, чуть только Патрик Тисл промажет в своем футболе. Не сладко мне с ними пришлось, но я смог вырваться – в армию, на сцену… Когда начинаешь играть в спектаклях, другим человеком становишься. Я, например, могу и голос менять, и вообще превращаться в кого пожелаю. Когда я стану знаменитым, у меня будет дом не хуже, чем у вашей Перл, и никакого вам больше прислуживания за столом… Совсем другая жизнь будет – яхты, лошади… Вот увидишь.

– А я вот хотела бы знать, как мне быть дальше, – призналась она. – Моя жизнь здесь зависит не от меня. В один прекрасный день Лайза больше не захочет, чтобы я присматривала за ней, а Перл и так то и дело намекает, что я злоупотребляю их гостеприимством.

– Не беспокойся об этом слишком сильно. Все уладится. Иди ко мне и лучше поцелуй меня… Сельма, мы вместе, и нам всегда будет хорошо.

Они целовались, нежно прижавшись друг к другу, а с неба на них глядели звезды. Это была самая романтическая ночь в ее жизни. Она чувствовала себя так легко, так надежно – Джейми много где бывает и, уж конечно, не будет против, если она хвостиком увяжется за ним. Она лежала в его объятиях, и ее переполняло чувство блаженного покоя. Вместе они что угодно одолеют, вместе они смогут построить его будущее.

В юности любовь слепа и не видит расставленных страстью ловушек, заманивает тебя в темные аллеи, подкрадывается мягко, по-кошачьи, – а потом выпускает когти. Любовь слепа и видит только новую головокружительную встречу, поцелуй, объятие, новое обещание, что чувство будет длиться вечно.

Мы с Джейми вскоре стали любовниками. На этот раз никакая скромность меня не сдерживала. Некому было остановить меня, никому не было дела до того, где я пропадаю ночами, когда я тайком выскальзывала на свидания под яркими звездами.

Ах, эти сумасшедшие ночи, когда страстные поцелуи сменялись безоглядной любовью, мы улучали каждую минуту в перерывах между съемками и работой. Как же мало я знала тогда о мире кино – мире, полном неопределенности; мире, кишащем неустроенными актерами, живущими в постоянном страхе, что на их место выберут более свежее личико, в страхе, что о них забудут; мире скучающих жен, ищущих свежую плоть развлечения ради.

Мы были наивными чужестранцами, но Джейми быстро учился тому, что оставалось скрытым от меня, – учился правилам этой коварной игры. Мне надо было родиться сестрой ему, а не женой. Но когда я поняла это, было уже слишком поздно что-то менять – я ждала ребенка.

Эсси глядела на фотографию в расстройстве и недоумении. Нет, не могу поверить, Сельма взяла да и вышла замуж! Да как же так? Да о чем она вообще думала, выйти за шотландца, да актера притом! Только взгляните на них – ни пенни за душой, а разоделись-то в пух и прах! Нет, лучше присесть, что-то голова кружится.

Сегодня они чистили серебро и медь. Мэгги, судомойка, сидевшая напротив, вздохнула, глядя на фотографию:

– Он такой красивый!..

– Не тот хорош, кто лицом пригож. Ну-ка, натирай кастрюлю, не отвлекайся.

Перебравшись в Ватерлоо, она пришла в ужас, увидев, как запущен дом: всюду пыль, медные ручки на дверях и каминные решетки потемнели, шторы грязные. Каждую комнату надо перетряхнуть снизу доверху. А леди Хестер и не видит ничего. Новые очки ей пора заказать. Да тут не один месяц нужен, чтобы привести все в порядок. И почему богатые господа не ценят того, что у них есть?

– А он тоже «звезда»? Ну, муж Сельмы? – спросила Мэгги.

– Вряд ли. У него была какая-то маленькая роль в фильме про Дикий Запад. А теперь они собираются дальше на юг, съемки будут в пустыне, и Сельма отправляется с ним.

– Ах, какое платье! Настоящие кружева! А сад полон цветов… Представляете, если бы кто-то из наших решил справлять свадьбу в саду?

Эсси фыркнула. Нет уж, не собирается она рассказывать Мэгги, что Джеймс Барр еще и католик, и потому у них даже не было настоящего венчания. Ну почему они не могли подождать? Вернулись бы домой и сделали бы все по-человечески. Ах, ну да, чем же эти нищие заплатят за билеты до Англии?

А красивая они все-таки пара… Сельма просто светится за своим необъятным букетом роз. Лайза была подружкой невесты – в платье с цветочками, рукава крылышками.

Как же ей не хватает дочери… Как хочется быть там, рядом с ней, но остается радоваться тому, что есть: купить хорошенькую рамку и хвастаться фотографией. В глубине души ей очень хотелось вместе с ними погрузиться во все предсвадебные приготовления, волнующую суету, примерить на себя жениха. Но что толку теперь огорчаться. Дело сделано.

Может, когда-нибудь они все-таки приедут домой, и она сможет посмотреть на него, оценить его.

Жизнь в Ватерлоо-хаусе оказалась лучше, чем она думала. У нее была собственная спальня и гостиная на верхнем этаже, из окна видна деревня, и дальше поблескивает русло Риджа. Да уж, на любую погоду вид, улыбнулась она, выглянув в окно и наблюдая, как дым из труб, ползущий над домами, указывает, куда дует ветер.