мужчина застонал и с трудом сел. Его глаза непривычно блестели, а измазанное кровью лицо выглядело жутко в голубом полумраке.

– Робсон, – Кин был сам не свой, – мы все сошли с ума? Что случилось с вами?

Я рассказал. Он ошеломленно затряс головой, одновременно пытаясь рывками ослабить веревки на запястьях:

– Невозможно… Невероятно! Этот Африка, похоже, где-то прятался. Я не заметил его, когда спускался. Войдя в гараж, я нашел бензин, а потом обнаружил, что заперт. Потратил уйму времени, чтобы выбить дверь.

Меня осенило:

– А потом вы видели Африку?

– Нет. Наверное, он очнулся. Или кто-то унес его.

Кин покусывал губу неровными зубами. Мне на ум пришел неуместный вопрос, куда подевалось пенсне.

– Я поднялся на чердак, но никого там не нашел. Внутри был полный разгром. Только картина не пострадала. Робсон! – В странном смущении доктор понизил голос. – Я видел на картине вас. Чудовище несло вас по пещере, полной голубого света. Там пылал алтарь…

Помолчав, Кин продолжил рассказ. С ним приключилось почти то же, что и со мной. У него закружилась голова, он почувствовал чей-то злобный взгляд и потерял сознание.

Я невольно представил себе все как наяву. Картина, нависшая над человеком, распростертым на полу без сознания… С ним происходит что-то непостижимое, какая-то неслыханная метаморфоза, попирающая законы природы…

Что творилось в мансарде, пока мы были в обмороке? Элизабет не поведала ничего нового. Ее рассказ был более скуп, чем мой. Жена потеряла сознание, а очнувшись, увидела перед собой жуткое нечеловеческое лицо.

Вдруг Кин истерично закричал:

– Робсон, все это затеял ваш кузен! Нужно было послушать Фроули! Если чертова картина – это врата в иное измерение… что с нами будет?

Внутри меня клокотал безумный смех. Что угодно – что угодно! – может случиться с Элизабет, а я, связанный, не смогу даже пальцем шевельнуть.

На стенах играли отблески неземного голубого света.

– Джим, – тихо сказала Элизабет, – кто-то идет.

Металлическая решетка медленно открылась, и в пещеру вошел Африка, человек-змея!

Прихрамывая, он косился на меня, злобно сверкая бусинками глаз. И все же это был знакомый Африка, а не монстр из чужой вселенной. Невероятно, но при виде его у меня слегка отлегло от сердца.

Облегчение длилось недолго. За Африкой в пещеру проникло, тяжело ступая и покачиваясь, само воплощение ужаса – уродливая тень человека-змеи, фигура, искаженная до полного безобразия. Элизабет вскрикнула, эхом отозвался вопль Кина. Закусив губу, я впился в ладони ногтями, чтобы не заорать при виде этого существа…

Это был чхайя.

Тварь с картины ожила! Она прокралась в трехмерную реальность и обрела плоть, превратившись в жуткое существо, напоминающее червя…

Чхайя ковылял к нам, а человек-змея скакал вокруг в припадке безумного веселья. Я услышал, как Кин бормочет, точно идиот, и понял, что он повторяет предостережение старика Фроули: «Я прожил в этих горах почти шестьдесят лет. В них всегда таилось зло, но оно было связано».

Кошмарное, извращенное подобие человека разгуливает на свободе! Могила, кишащая грибовидной жизнью, исторгла богопротивное существо….

Желтый червь! Бесформенная, блестящая от маслянистой слизи карикатура на человечество!

Существо взмахнуло уродливой рукой. Африка подскочил ко мне и поднял без малейших усилий. Связанный, я был совершенно беспомощен. Человек-змея нес меня сквозь узкий проход в скале. Позади шагал чхайя, держа в руках извивающегося Кина.

Мы оказались в другой, более просторной пещере. Узнав ее, я испытал шок. Там стоял знакомый алтарь, выбрасывавший яростные голубые языки пламени. Пещера с картины! Я устал бояться, мысли в голове обрели четкость. Африка небрежно бросил меня на камень, подошел к стене и крутанул зубчатое колесо загадочного механизма.

Из мрака опустилось черное продолговатое приспособление, напоминающее люльку. Меня усадили в нее и надежно привязали. Человек-змея снова повернул колесо. Вращаясь, люлька поехала вверх. Я наблюдал, как кружится пещера. Постепенно безумная карусель замедлила бег.

Люлька зависла на высоте полутора метров, а затем под воздействием невидимого каната медленно, но неуклонно повлекла меня к центру пещеры, где на алтаре полыхал голубой огонь.

Снизу за люлькой пристально следили трое. Бледное лицо Кина переполнял ужас, физиономия Африки излучала злорадство, нечеловеческая маска чхайя внушала страх. Их окружало мертвенное сияние.

– Йин чхайя… Скоро ты стать чхайя. Пламя сделать из тебя чхайя. – Африка указал на алтарь.

Червеподобное существо медленно качнуло уродливой головой в ответ на эти слова.

Внезапно получервь-получеловек снова схватил Кина и молча унес в темноту. Африка, замешкавшись, отправился следом. Я заерзал, корчась в тщетных попытках вырваться.

На алтаре тихо распускался голубой цветок. Скоро огонь поглотит меня, и я подвергнусь жуткой метаморфозе, природу которой не в силах понять.

В ожидании столь невероятной и страшной смерти мозг заработал быстро и рационально. Возможно, переживаемый кошмар превзошел пределы человеческой выносливости. Я понимал, что мой разум вот-вот пошатнется. Только с опорой на остатки здравомыслия я могу противостоять этому нереальному ужасу.

Я уже ощущал алтарное пламя – пока что легкое теплое дуновение.

И тут я кое-что вспомнил – мелкую деталь, оплошность. Она направила мои мысли в новое русло. Я быстро прокрутил в памяти прошлое – и мне открылась ослепительная правда. Чудовищная правда!

Глава 6

Двое обреченных на смерть

Еще совсем недавно в присутствии чхайя я бы съежился в страхе. Но теперь у меня был ключ к разгадке. Я тихо произнес:

– Здравствуй, Рэнсом.

Тварь вскинула уродливую голову. Из-под отвратительной желтой маски раздался зловещий человеческий голос:

– Стало быть, догадался, Джим? Было интересно, сможешь или нет.

Руки в толстых перчатках приподняли маску. Под ней я успел разглядеть бледное, искаженное гримасой одержимости лицо с неестественно блестящими глазами.

Рэнсом Хэтэуэй, мой кузен, снова надел маску:

– Сгораю от любопытства. Как ты меня раскусил?

Осторожно проверяя веревки на прочность и стараясь выиграть время, я объяснил:

– Картина. Элизабет в лапах чудовища. Видна была только ее голова. Разумеется, ведь ты не знал, во что будет одета моя жена. Ты совершил промах, нарисовав ее с короткой стрижкой. С тех пор как вы виделись в последний раз, она отпустила волосы.

После паузы из-под маски прозвучал холодный голос Рэнсома:

– Ты умен, но это тебе не поможет. Все равно сейчас умрешь. Рад, что перед смертью ты узнаешь, что в конце концов я тебя одолел.

Я не оставлял попыток ослабить веревки.

– Ты, видно, сошел с ума, Рэнсом. Что я такого сделал?

– Женился на Элизабет, – прорычал он. – И ты богат. А я, гениальный художник, не выручил за мои картины ни гроша!

– Элизабет никогда тебя не любила. Она сама мне сказала…

Яростный голос кузена звучал еще жутче из-за того,