class="p1">— Кажется в этот раз, вы не нарушили инструкцию, товарищ лейтенант, — сказал Долин.

— Я не нарушила, нарушил начальник авиаотряда, впрочем, с начала боевых действий эта инструкция утратила силу.

— Так ты прилетела в сумерках?

— Да, таков приказ, и велено, без тебя не возвращаться.

— Идем, зря ты отошла от самолета, где-то здесь сбитый тобой японец бродит.

— Причем, тот самый японец, которого я сбила в прошлом году.

— Откуда знаешь?

— Познакомилась. Куросава его зовут.

— Ты его отпустила?

— Слушай, Николай, самолет двухместный! У меня приказ привезти тебя, насчет японца, приказа не было. Не убивать же его! Он, кстати, тебя видел и не убил.

— Да, ладно, черт с ним. Только никому не рассказывай.

Вскоре летчики подошли к самолету, запустили двигатель, за штурвал села Ника, Долин не спорил. Через час они были в расположении авиаотряда.

В начале августа вторгшимся японским войскам было нанесено поражение, граница восстановлена, а в середине августа было подписано перемирие. Авиаотряд в полном составе вернулся в место своей дислокации.

Началась спокойная размеренная жизнь в Ленинграде, но сколько она продлится никто не знал. В мире все явственней пахло порохом. Германия наращивала армию, Япония не успокоилась после поражения и собирала силы в Маньчжурии. Но наших героев это пока не касалось. Сергей Одинцов активно работал на своем предприятии, где наращивали выпуск радиостанций для самолетов и для танков, а вечером посещал курсы радиотехники, восполняя нехватку знаний. Ника свободное время проводила на полигоне, где обучали морской спецназ. Ей было чему обучить подрастающее поколение. Но саму ее начала мучить ностальгия, захотелось побывать в пансионате, где воспитывалась с детства, в усадьбе тетки, в своей усадьбе… Она поделилась своими мыслями с Верой, но понимания не встретила. Вера была занята работой на полигоне, где они вместе с Александром внедряли новое оборудование, чтоб повысить эффективность упражнений. А муж, Сергей, уже давно звал ее в Южнобельск, погостить у родителей, которые уже сильно постарели. В результате Ника объявила, что уезжает одна в путешествие по местам своей юности. Сергей выразил свое недовольство, но отпустил, поскольку сам ехать пока не мог. Ника отправилась в путь пятнадцатого ноября, сев на поезд до Павловска, объявив, что вернется не позднее пятнадцатого декабря.

Контрольный срок истек, Ника не вернулась. Прошли новогодние праздники, Сергей отправился на поиски, вернулся почерневший и измученный через две недели. Ники нигде не было, и ее никто не видел. Поскольку она была военнослужащей, и отпуск ее кончился, ее начала искать военная контрразведка, однако и тут результатов не было. Ее видели в поезде, но в Павловске она, как будто, не выходила. В начале марта, однажды вечером, Одинцов пришел к Сычевым.

— Вера Александровна, — сказал он, — у меня к вам есть разговор.

За столом собралось все семейство Сычевых: Вера, Александр и Ника.

— Я исчерпал все свои возможности по розыску моей Ники, — продолжил он. — Вы знаете, что я не верю ни в богов, ни в чертей, ни в колдовство, ни в волшебство. Хотя наша с ней встреча десять лет тому назад, как раз из разряда чудес. Видения, ее и мои, сохранившиеся в наших умах, подтверждают это. Она очень подробно рассказывала мне о существовании некого убежища, где есть кабина перемещения во времени. У меня есть даже карта, где указан маршрут к этому убежищу. Причем два варианта маршрута: через Староникольск и через Южнобельск. Скажите что-нибудь, по этому поводу Вера Александровна.

— Все, что вы сказали, Сергей, правда, — ответила она, — хотя мой муж в это не верит, что касается дочери, то ей уже шестнадцать, пусть она сама скажет.

— Я верю во все, что мне рассказывали мама и тетя Ника, моя тезка, — полыхнув зеленым взглядом, ответила девушка. — Я считаю, что мы немедленно должны отправиться туда, чтоб вернуться на полгода назад и не допустить отъезда Никандры Александровны.

— Хоть меня и не спрашивают, — сказал Александр, — но выскажу свое мнение. Я много раз слышал эту красивую дальневосточную легенду, но, находясь в здравом разуме, поверить в нее не могу. Я глубоко сожалею об исчезновении Никандры Александровны и готов сделать все, чтоб найти ее. Если моя жена считает, что для этого надо отправиться в указанную точку на карте, я готов сопровождать ее.

— Я именно это и хотел услышать, — сказал Сергей. — Очень рад, что у моей жены есть настоящие друзья.

— Должна заметить, — сказала вдруг Вера, — что в кабине перемещения поместится не более двух человек.

— Насколько я понимаю, — ответил Александр, — все кто находится вне кабины, также переместятся в то место и то время, которое будет указано на пульте управления кабины перемещения.

— Значит, состав нашей экспедиции не ограничен, — радостно сказала Ника.

— А ты уже включила себя в ее состав, — усмехнулся Александр.

Второй сдвиг во времени

В состав экспедиции вошла семья Сычевых, в полном составе, и Сергей Одинцов. Вопрос с отпусками Сергея и Александра был решен, оба их получили, хоть и с большими трудностями. Конечно, можно было просто уехать, ведь это путь в один конец, а возврат будет в ту точку, где об отъезде речи быть не может. Но поскольку путь к убежищу занимает почти две недели, при современной телеграфной и радиосвязи, их могли перехватить по дороге. Анатолий Левитин, младший сын Эллы и Ильи, очень хотел присоединиться, но, по долгу службы, должен был отправиться в плаванье по северному морскому пути.

Итак, в середине мая тридцать девятого года, подготовившись ко всем превратностям дороги, путешественники сели на поезд до Хабаровска, заняв одно купе. Маршрут выбрали через Южнобельск, там легче было нанять лошадей и приобрести оружие. Одинцов мог сделать это не вызывая ненужных вопросов, да и окрестную тайгу он знал хорошо.

Провести десять суток в вагоне, даже с выходом иногда на перрон, это не просто. Ника слонялась по вагону, разглядывая в окна станции и полустанки. Поначалу все казалось новым и интересным, но на четвертый день новизна превратилась в обыденность. Поэтому, когда какой-то военный из крайнего купе пригласил зайти в гости, она не отказалась. Да и чего опасаться девушке, прекрасно обученной рукопашному бою, к тому же имеющей холодное оружие, спрятанное на лодыжке. Впрочем, советского офицера опасаться, вообще, не следовало.

В купе сидели два лейтенанта НКВД и пили чай. Ника присела на скамью. Один из лейтенантов сбегал к проводнице и принес еще один стакан с чаем и сухое печенье.

— Посиди с нами, — сказал он, — четвертые сутки едем, одни и те же рожи вокруг. Хоть одно приятное личико довелось увидеть. Ты