Кит-Канан умирал.

Скоро весь дом наполнили ароматы благовоний и звуки жреческих напевов. Жрицы Квен использовали свои самые могущественные заклинания, и они смогли немного продлить жизнь Пророка, но спасти его оказались не в силах. Айтара призналась в этом Верханне и Ульвиану, встретившись с ними в приемной отца.

— Сколько… сколько ему еще осталось? — спросила Верханна, по лицу которой текли безмолвные слезы.

— День. Может, два. Он очень силен. Обычный эльф умер бы на месте от такого удара. Ты должна быть готова, госпожа. Конец может прийти в любую минуту.

— И вы ничего не можете поделать?

Айтара поклонилась. Белые одежды ее измялись, небесно-голубой пояс развязался. Она тоже плакала.

— Нет, принцесса. Мне бесконечно жаль.

Верханна кивнула, и главная жрица удалилась. После минутной тишины Ульвиан кашлянул.

— Остается еще проблема наследования, — произнес он.

Верханна непонимающе уставилась на него:

— Какого наследования?

— Когда отец скончается, кто станет следующим Пророком? Разумеется, не наш сумасшедший сводный брат.

Зарычав от гнева, Верханна схватила Ульвиана за ворот рубашки и вытолкала его за дверь, в переднюю, где он со стуком ударился о колонну.

— Не сметь говорить со мной о коронах! — скрежеща зубами, приказала она. — Наш отец пока еще жив, а ты уже жаждешь его скипетра! Я вот что скажу тебе, братец: если ты еще раз заговоришь об этом, пока отец еще жив, — я тебя убью. Я тебе кишки выпущу, как кабану! Ясно это тебе?

Совладав со страхом, от которого он дрожал всем телом, Ульвиан сказал, что ясно. Он не сомневался, что она исполнит свою угрозу. Хотя он и упирался изо всех сил, но знал, что из ее хватки ему не вырваться.

Верханна почувствовала под рукой что-то твердое. Она рванула голубую рубашку Ульвиана, и во все стороны полетели пуговицы. На шее у него висел кожаный мешочек. Глаза брата расширились от ужаса и злобы.

— Что это? — прошипела она. Не получив ответа, она левой рукой вытащила кинжал и поднесла к его лицу.

На мгновение принцу показалось, что Верханна собирается перерезать ему глотку, но она лишь перерезала шнурок, на котором висел мешок. Отступив, она раскрыла его и обнаружила ониксовый амулет.

— Зачем тебе это? — потребовала она ответа.

— Это просто кусок резного камня, — дрожащим голосом оправдывался он. Ульвиан беззвучно молился, чтобы амулет вмешался. Но ничего не происходило.

— Это было уничтожено в огне, когда Друлетена… — Верханна прервала себя, резко обернувшись в сторону комнаты отца. Затем она снова медленно обернулась к Ульвиану, с залитым краской лицом. — Ты! — выдохнула она.

— Нет, Ханна, это совсем не…

Она снова схватила брата и так сильно ударила его о колонну, что из глаз у него посыпались искры.

— Пусти меня! Ты еще пожалеешь, что била меня, — лепетал он.

— Сейчас у меня нет на тебя времени! — яростно прошипела она и выпустила его. Ульвиан опустился на пол.

— Сержант! — пролаяла Верханна. К ней по коридору поспешил гвардеец с убором из конского волоса на шлеме, напоминающим веер. — Поставь часового у этой комнаты, — приказала она. — Никого не впускать, кроме меня, Таманьера Амброделя и госпожи Айтары. Понял меня?

Гвардеец покосился на принца.

— И господина Ульвиана тоже не пускать, капитан? — спросил он.

— Его прежде всего. Если я увижу в комнате отца хоть кого-нибудь, кроме трех названных мной, ты лишишься головы.

Сержант, закаленный боец, сглотнул ком в горле.

— Будет исполнено, капитан! — пообещал он.

Перед комнатой Пророка выстроился отряд из восьми гвардейцев. Начинало светать. Верханна разрешила Таманьеру объявить о несчастье народу. Герольды, облаченные в золотые камзолы, уже появились в коридорах, протирая со сна глаза и натягивая высокие сапоги. Старый кастелян, на лице которого читались напряжение и горе, собрал этих юношей и девушек в соседней комнате. Спустя несколько минут герольды появились с глазами полными слез. Они в спешке покинули здание, чтобы объявить пробуждающемуся городу печальную весть.

Верханна отправилась проведать Сильверана. Гвардейцы, охранявшие его комнату, расступились перед ней, когда она открыла замок на мощной двери.

— Капитан, — обратился к ней один из солдат, прежде чем она вошла, — взгляни лучше на его руки.

Она устала, у нее болело сердце и внутри все еще клокотало от ярости на Ульвиана, и она ответила солдату, что у нее не хватает терпения разгадывать загадки.

— Прошу тебя, капитан, — настаивал гвардеец. — Его когда-то называли Зеленые Руки, верно? Так вот руки у него теперь такие, как у всех.

При этом известии Верханна подняла брови. Затем она вошла внутрь и захлопнула за собой тяжелую дверь.

Толстые цепи сковывали Сильверана по рукам и ногам. Сердце ее заныло еще сильнее при виде его, лежащего здесь, такого невинного и безмятежного, в то время как его отец умирает. Какой отвратительный яд проник в его простой, бесхитростный мозг и заставил сойти с ума от страха? Она по-прежнему держала в руке черный амулет. Верханна упала на одно колено и осмотрела руки эльфа. В точности как и сказал гвардеец, пальцы Сильверана теперь стали белыми, в противоположность его зеленым ладоням.

Медленно, часто хлопая ресницами, Сильверан приходил в себя.

— Ханна, — весело произнес он, — привет.

Она уставилась на него, поражаясь этому спокойному тону. Он сел, и цепи сдавили его тело.

— Ух ты! — хрипло выдохнул он. — Что это? Почему я связан?

— Ты не помнишь, что произошло? — спросила она.

— Не помню чего? Ты не снимешь с меня эти цепи? Мне больно.

— Как ты думаешь, почему ты здесь оказался? — резко сказала она.

Сильверан нахмурился.

— Я спал, — задумчиво начал он. — Мне снились плохие сны — затем я проснулся, и рядом была ты, а я в цепях.

Медленно, тщательно подбирая слова, она объяснила, что произошло. Сильверан вскрикнул и отступил к стене. Дверь отворилась, и гвардеец просунул в щель голову, но Верханна взмахом руки велела ему выйти. Сильверан обхватил себя руками и с трудом втянул воздух.

— Этого не может быть, — сказал он, покачав головой. — Это был сон, ужасный сон!

— Это правда, — мрачно ответила она. — Пророк умирает.

Он спрятал лицо в ладонях и простонал.

— Я проклят! Я убил моего любимого отца!

Верханна вскочила на ноги, схватила его за запястья и отняла его руки от лица.

— Слушай меня! Может, ты и был проклят, но сейчас с тобой все в порядке. Когда отец умрет… — она задохнулась, не в силах выговорить это слово, — ты должен пойти в Талас-Энтию и потребовать, чтобы тебя назначили Пророком Солнца. Иначе Ульвиан заберет трон себе. Ты должен сделать, как я говорю!