– Но район следует обложить со всех сторон, – подал голос начальник отдела. – Требуется семь оперативных машин с экипажами, все просчитано.

– Семь?! – возмутился я.

– Семь дополнительных, – ангельским голосом подтвердил Корнеев. – Наши – это само собой…

Я позвонил Олейникову. Объяснил важность задачи по вызволению из чеченского плена советника президента страны, рассыпал комплименты по поводу самой профессиональной службы наружного наблюдения, находящейся в ведении государственной безопасности, и о своем стремлении поработать с этой службой на паритетных началах…

– Ты этому Лене технические материалы передал? – вкрадчиво спросил меня генерал, пропустив, как показалось, мою тираду мимо ушей.

– Завтра все будет, – пообещал я, омрачившись духовно. К передаче аммонала все-таки придется привлекать своих бойцов, не отвертеться.

– Ну и завтра тебе будут семь машин, – донесся ответ.

Тут меня как укололо: ликвидация Волоколамского означала большую неразбериху в его хозяйстве. И соответственно, нового владельца того же банка… И что, если моими, дурака, руками?!.. А ведь вполне может быть!

Я вскинул взор на выжидательно притихшее собрание.

– Завтра получите семь спецмашин с Лубянки, – сообщил веско. – Вопросы?

Вопросов не было. Опера, уважительно покивав, направились к выходу.

У них была нелегкая работа. Но ведь и у меня тоже.

Частное охранное предприятие «Риф», основанное трудами Юры, располагалось в добротном, как крепостная усадьба, трехэтажном особняке с сияющими паркетными полами, мраморной лестницей с хромированными перилами и высокими потолками со старинной, тщательно отреставрированной лепниной.

Основательное учреждение! С подвалами, с двумя парковками: внешней – за кованым металлическим забором – и тыльной, внутренней, наглухо закрытой, оно явно ассоциировалось с логовом спецслужбы, хотя мой скепсис по поводу данной лавочки еще не вполне развеялся, и в рентабельность ее деятельности мне верилось с трудом.

С другой стороны, я ловко пристроил в нее наш милицейский голодный люд, сократив текучку вспомогательного персонала в родимой конторе. Наши спецназовцы и охранники в свободное время сторожили помещения «Рифа», наши водилы в форме возили его руководителей, да и ушлые опера, откомандированные мною по разовым поручениям, находили свое присутствие в его стенах небесполезным для своих шкурных интересов, на что я снисходительно закрывал глаза. В конце концов, всем надо было как-то выживать в нашей безоглядно коммерческой действительности.

Главу «Рифа», Бориса Николаевича Жбанова – подтянутого ладного брюнета с проседью, прическа – волосок к волоску, возраста лет пятидесяти, отличала корректность, предупредительность и обаяние скупого на слова и эмоции, но крайне доброжелательного и весьма образованного человека. Во всяком случае, услышав, как он говорит по телефону по-английски, я понял, что за его идеальным произношением и нетривиальной лексикой стоят многие университеты, не учтенные в официальных справочниках образовательных ведомств.

По представлению Юры он являлся отставником военной разведки, близким к кругам крупного питерского бизнеса, собственно, и учредившего для себя это предприятие. Питерские деловые ребята набирали вес, столица им явно приглянулась, и ничего особенного в создании ими своей охранной структуры я не усматривал. К тому же мое участие в ней было формальным, я получал деньги за помощь, не стоящую мне ни малейших усилий, а потому здешняя внутренняя кухня интересовала меня постольку-поскольку.

– Я слышал о вашем снисходительном отношении к нашей фирме, – начал Жбанов, усевшись напротив меня за столом совещаний в своем кабинете и аккуратно сметая ногтем соринку с лацкана своего твидового пиджака. – Но думаю, со временем оно претерпит определенные метаморфозы.

– Я согласен, – кивнул я дипломатично, холодно всматриваясь в его невыразительное лицо, отмеченное идеальными чертами состарившегося героя-любовника из классических оперетт. – Один раз вы меня выручили, причем серьезно…

– Пустяки, – дернул он щекой покровительственно, но намеренно вскользь. – Вы нам полезны, значит, мы в вас заинтересованы. Давайте строить отношения на прагматичной основе. Вам может понадобиться решение тех или иных проблем частным порядком, и мы всегда готовы пойти вам навстречу. В свою очередь наше сотрудничество – не улица с односторонним движением, и мы вправе, полагаю, просить и вас о тех или иных услугах…

Вспомнив последний щедрый гонорар, полученный от Юры, я неопределенно качнул плечом. Произнес поневоле стесненно, чувствуя, что угодил в мягкие, но крепкие лапы хладнокровного профессионала:

– Я дифференцирую услуги, прошу учесть. Есть понятия государственной и служебной тайны, есть нерушимые принципы работы; есть, наконец, то, что не измеряется денежным эквивалентом. По крайней мере, для меня.

– Вы пришли не в преступную группировку, не беспокойтесь, – сказал он. – И вербовать вас никто не собирается. От вас нам нужны выходы на полезных людей и кое-какая информация, правильно ориентирующая нас в тех или иных действиях.

– Какие выходы и какая информация?

Словно волшебник – мановением руки он извлек из пространства лист бумаги, скользнувший мне в руки.

Я уставился в текст. И озадачился.

Мне предлагалось устроить знакомство милейшему Борису Николаевичу с шефом нашей технической службы, ведающей таинствами прослушивания разговоров подутчетного контингента. Далее – с парочкой депутатов, с главой одной из нефтяных компаний, сидевшего под моей крышей, дать справки на нескольких лидеров криминальных сообществ и пару коммерческих холдингов, находящихся в разработке по ведомству Есина.

Заковыристый список заданий!

Ну что же. Разберемся по пунктам. Шеф наших тайных ушей, насколько известно, приторговывал своими полномочиями на стороне ударно, до каждодневного трудового изнеможения, и оказать услугу «Рифу» через мою рекомендацию взялся бы, не утруждая себя сомнениями, тем паче, подозреваю, таких «рифов» и «атоллов» в поле его активного сотрудничества имелось в достатке. За подобного рода знакомство он и сам бы, в праведности коммерческого азарта, отчинил надежному посреднику комиссионные.

Контакт с депутатами также ни к чему не обязывал: почему бы не провести два обеда или ужина под тем или иным предлогом? А вот с нефтяником – вопрос. Это моя дисциплинированная дойная корова, и щупать ее вымя посторонним не положено. От винта, господа козлодои!

Со справками на уголовников – тоже непросто, они не для праздных глаз. А с коммерческими холдингами – пожалуйста. Мои опера обменяют у оперов Есина всю информацию по бартеру наших внутренних услуг.

– Если у вас и есть сомнения, то они – относительно вашего приятеля, специалиста по природным ресурсам, – прервал мои размышления Жбанов, расплывшись в короткой милейшей улыбке, от которой у него дружелюбно и словно заискивающе просветлели глаза. – Но мы не покушаемся на ваши взаимоотношения, мы лишь укрепим их. Он – на грани тяжелого развода, его ввела в искушение одна аферистка, подсунутая ему весьма искушенными негодяями, и вы, познакомив нас, отведете его от большой беды. И спасете ему огромные деньги.