– А ваши интересы?

– Позвольте оставить их за кадром, поскольку они никоим образом не отразятся на ваших.

Грамотный ответ!

Я призадумался.

Мой нефтяной воротила был связан с бизнесом по производству бензина в Чечне и в Казахстане, а потому на меня повеяло какой-то мрачной, с политическим подтекстом, игрой, где мне отводилась даже не роль пешки, а соринки, но я опять согласно кивнул: что же, будет человеку польза – значит, мы на верном пути…

Уже на прощание, на площадке лестничной клетки, куда шеф «Рифа» любезно меня проводил и где, как я заметил, отсутствовали камеры видеонаблюдения, он, демонстративно обернувшись на пустые стены и потолок, сунул мне в руку кожаную увесистую папочку, сказав:

– Сопутствующие документы…

По весу документы тянули на сто тысяч долларов. Я, падшая душа, уже безошибочно научился определять вес денежной массы сообразно ее физическому воплощению.

И что делать, как вопрошал революционер Чернышевский? Возьмешь – дурак и не возьмешь – дурак…

И тут как стукнуло в темя: а вдруг сдал меня Юра своим подельникам, и этот бывший шпион в курсе, что представляет собой моя истинная личина? Но! Тогда ведь и разводить со мной церемонии вряд ли бы кто сподобился… Бери карася под жабры, приставляй вострый нож к беззащитному брюху и объясняй, что плавает он в аквариуме, ест корм с руки и в ил ему не зарыться, дно тоже стеклянное, прозрачное.

Из «Рифа» я вышел, тяготясь разносортицей опасливых мыслей и дурных предчувствий. Пожилой разведчик произвел на меня противоречивое впечатление. С одной стороны, был он вежлив, логичен и откровенен. Мы платим вам деньги, мы доказали свою дееспособность, мы профессиональные люди, понимающие все нюансы вашего положения, но с другой стороны – мы категорически не намерены посвящать вас в стратегию своей игры. Вот вам щедрый гонорар и – извольте выполнить предписанное.

Какой вывод? Вывод прост: новая неведомая мне команда стремится во власть, а власть – это связи и информация. Зачем я и нужен.

Пробить «Риф» через Олейникова, в очередной раз довериться ему? А если этим подставлюсь? Да запросто! Наверняка не один я на услугах у этой структуры, люди из ФСБ на связи у Жбанова непременно имеются.

А если отдалиться от «Рифа»? Но тогда можно уплыть на щепке своей должности в открытый океан… Ведь если это – часть будущей политической команды, на нее как раз надо ставить, а демонстративного отчуждения на этапе своего становления она не простит! Кто не с нами, тот против нас, старое безжалостное правило.

А, где наша не пропадала!

Дабы развеяться вне болота конторы, решил отзвонить операм, проводящим операцию с закладкой конверта.

А может, мелькнула мыслишка, и съездить к ним, застать момент задержания бандитов, развеяться?

Я набрал номер телефона руководителя операции и сразу же понял, что события на фронте выявления вымогателей идут резво и, как всегда, непредсказуемо.

Наблюдение за подвальной нишей велось с чердака соседнего дома, куда еще ранним утром проникли специалисты из наружки.

Район блокировали семь лубянских машин, расставленные с учетом долговременного и гибкого слежения, коли злодеи прибудут на место закладки на колесах.

Так и случилось. Вскоре был замечен «Нисан» с водителем и с пассажиром, нарезающий упорные круги вокруг дома. В какой-то момент «Нисан» остановился напротив ниши. И тут на сцене появилось новое, нежданное лицо – та самая тихая дворовая бабушка, чей образ уже давно и бесповоротно исчез из глубин московских уютных двориков.

Бабушка, державшая в руках хозяйственную сумку, издала нечленораздельный призывный зов, и на зов этот со всей округи начали сбегаться местные дворовые коты, которых добросердечная женщина, очевидно, прикармливала в урочный час.

Через минуту из «Нисана» вышел молодой человек в кожаной куртке, подошел к кормилице бездомных животных, о чем-то ее спросил, а после, наклонившись якобы погладить киску, вытащил из ниши пакет, молниеносно сунув его за пазуху.

Дальнейшие действия участников мероприятия мне докладывали в режиме реального времени, и вторым планом в мембране телефона я различал трескучие голоса в рации:

– Конверт взяли, «Нисан» отъезжает, ведите!

– Отъезд по левой схеме… Второй, выходи на трассу! Вишу у них на хвосте до эстакады, четвертый блокирует Дмитровку… Он пробку по встречной огибает, сука!

Оперативный эфир взбудоражился отборным матом.

– Развернулся, поехал в центр! Третий, видишь его?

– Все по сценарию, не уйдет умник, мы как просчитали! Ждите его обратно!

Грубейшим образом, вопреки всем правилам, петляя по городу с обескураживающе опасными разворотами на эстакадах и односторонних улицах, «Нисан» через час подкатил к… пятиэтажке в Марьиной Роще. Той самой, на чердаке которой сидела терпеливая наружка.

Моя рука устала держать, настроенный на громкую связь телефон, с табло, затуманенным от вспотевшего уха.

Из дальнейшего доклада следовало, что из машины вышли двое молодых кавказцев, проследовав в угловой подъезд. Вошли в квартиру на третьем этаже. Квартира оперативно устанавливалась.

То предположение, что вымогатели живут рядом с местом закладки гонорара, оправдалось. И окна квартиры, как мы поняли, наверняка выходят на сторону, откуда ясно просматривается угол дома с подвальной нишей.

– С бабушкой они хорошо придумали, – сокрушенно вздохнул мой собеседник. – Красиво… Приглядели бабушку, видать. Находчивые, падлы.

– Ну что, отбой? – устало осведомился я. – За «Нисаном» посмотрите…

– Еще как посмотрим, – ответил мой подчиненный. – Ребята сейчас ему в выхлопную трубу картофель забьют, с удовольствием понаблюдаем за его интересным и трудным стартом.

Потащился в контору.

Едва проехал через центр, заполоненный народом – сегодня в стране полыхала очередная забастовка протеста, связанная с пустыми хлопотами о светлом будущем. Пропуская обтекающую машину толпу, с ненавистью взирающую на мою черную машину с синей мигалкой, знаком бездарной власти, маясь от безделья, позвонил Юре в Нью-Йорк, в стремлении поделиться своими сомнениями относительно добропорядочности «Рифа» и целесообразности моего с ним сотрудничества.

Трубку взяла Ленка.

– Лен, позови Юрку…

– А он ушел на митинг…

– Куда? – выдохнул я изумленно, думая: что, и там?!

«А может, – мелькнуло следом, – это митинг в поддержку доведенного до крайности российского населения?»

– Ну, куда-куда… – донеслось с ленцой. – На встречу, – пояснила она безмятежно. Ты что, английский забыл?

– А!.. – выдавил я, постигая, наконец, введший меня в заблуждение эмигрантский сленг. Ну да: «meeting» – встреча. А наш мир – дурдом.