Он едва удержался, чтобы не расхохотаться во все горло. Все-таки какая же она настойчивая.

— В другой раз, милая. Сейчас мне пора идти.

Он вновь провел ладонью по ее спине, нежно поцеловал в лоб и встал с кровати.

Эви села, прижимая одеяло к груди. Глядя, как одевается Мак-Алистер, она подавила готовый сорваться с губ вздох, но не стала просить его остаться. Она знала, что вскоре вернутся остальные. И все будет кончено, едва они окажутся здесь. Этот пронизанный золотистыми лучами солнца день закончится, а потом и вовсе превратится в воспоминание, затерявшись в череде прочих памятных событий, случившихся с ней в первый раз. Первый раз, когда она увидела Мак-Алистера, первый раз, когда они поцеловались в лесу. Первый раз, когда она ощутила прикосновение его рук. Первый раз, когда она услышала его глубокий, раскатистый смех.

И вдруг девушка поняла, что это будут воспоминания не о том, что случилось с ней в первый раз. Это будет память о том, что случилось с ней в первый и последний раз. Первый, последний и единственный раз, когда они стояли с Мак-Алистером по грудь в воде и смеялись. Первый, последний и единственный раз, когда они занимались любовью. Грудь ее сдавило болезненным обручем тоски и сожаления. Она не хотела, чтобы все закончилось именно так. Она не хотела, чтобы у нее с Мак-Алистером все происходило единственный раз и в прошедшем времени.

Эви ощутила руку Мак-Алистера у себя на плече и поняла, что вот уже минут пять сидит, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.

— В чем дело, Эви?

Девушка заставила себя поднять голову и улыбнуться.

— Ничего. Я всего лишь пытаюсь собраться с силами и встать.

Это была не совсем ложь. Она действительно очень устала, и как было бы славно забыть обо всех своих горестях и печалях хотя бы на несколько часов сна.

— Прилягте, — посоветовал Мак-Алистер. — И отдохните.

— С удовольствием. — Она криво и несмело улыбнулась ему. — Но я представляю себе реакцию миссис Саммерс, когда она обнаружит, что я прилегла вздремнуть без одежды.

Мак-Алистер нахмурился и оглядел комнату. Взгляд его остановился на гардеробе. Не говоря ни слова, он достал оттуда ее ночную сорочку. Пробормотав что-то неразборчивое в знак благодарности, Эви приняла сорочку и умудрилась надеть ее через голову, не показываясь из-под стеганого одеяла.

Она сделала вид, что не замечает изумленного выражения на его лице.

— Полагаю… полагаю… Полагаю, что мы увидимся с вами за ужином.

Он посмотрел на нее долгим взглядом, а потом наклонился и взял ее лицо в ладони.

— И после ужина тоже, — проговорил он и подарил ей долгий и нежный поцелуй.

Эви почувствовала, что на сердце у нее полегчало, а кровь вновь заиграла в жилах.

После ужина. Он придет к ней снова. Значит, этот раз будет не единственным. И не последним.

Она улыбалась довольно-таки глупо, следует признать, когда он наконец оторвался от нее.

— Прилягте, — вновь настойчиво посоветовал он. — И отдохните.

Не видя причины возражать, Эви последовала его совету. Она уже почти заснула, как вдруг в голову ей пришла неожиданная мысль. Сонно приоткрыв глаза, она увидела, что Мак-Алистер уже взялся за ручку двери.

— Мак-Алистер?

Он повернулся.

— Что случилось?

— А Бернеттов так и не нашли?

— Нет. Не нашли.

Если бы она не была такой уставшей, то непременно заметила, что он заколебался, прежде чем ответить. Но Эви закрыла глаза и уснула.

Мак-Алистер еще несколько минут постоял у двери, глядя, как мерно вздымается грудь Эви, и чувствуя стеснение в собственной.

В сердце у него не нашлось места сожалению о том, что они только что сделали. Он не мог позволить собственному стыду омрачить самый большой и чистый подарок, который когда-либо получал в жизни.

Но его беспокоило собственное отношение к этому подарку. Он готов был умереть за него. И только что он солгал Эви. Всего через несколько минут после того, как она отдала ему свою невинность, а он рассказал ей кое-что о своем прошлом, что было известно только членам его семьи, не успев отойти от нее на несколько шагов, он солгал.

Он сделал это инстинктивно — чтобы защитить ее и себя, — но это не меняло того простого факта, что ложь все-таки прозвучала. Скоро, совсем скоро наступит такой день, когда он расскажет ей обо всем и станет умолять о прощении.

Люди, которых мистер Карвилль отправил на поиски, не нашли мистера Бернетта.

Зато его отыскал он сам.

Эви проснулась в прекрасном настроении. Ей снился Мак-Алистер: его редкая улыбка, еще более редкий смех и те два фантастических часа, которые они провели вместе в ее постели. Она перевернулась на спину и лениво потянулась. Боль и жжение в теле стали для нее еще одним приятным напоминанием о том, как она провела сегодняшний полдень и как надеялась провести и наступающую ночь.

Разумеется, вопрос о том, какими будут ее следующие дни и ночи, оставался открытым. Ведь когда-нибудь ей непременно придется уехать из коттеджа. И что тогда? Станет ли это концом их романа? Это, конечно, лучше, чем «первый, последний и единственный раз», о чем она беспокоилась совсем недавно, вот только этого ли она хочет?

Эви села на постели и принялась задумчиво созерцать тусклый лучик света, пробивавшийся в щель между занавесками. Имеет ли, на самом деле, какое-либо значение то, чего она хочет? О том, чтобы открыто стать любовницей Мак-Алистера, не могло быть и речи, как, кстати, и о том, чтобы скрыть длительную связь от своей семьи. Единственное, что ей оставалось — это выйти замуж.

Она изумилась и растерялась, ощутив радостное волнение, которое доставила ей эта мысль.

Ведь она никогда всерьез не задумывалась о замужестве.

Вверить свою жизнь другому живому существу — ужасный выбор, который, как она твердо верила, слишком многие женщины делали под давлением обстоятельств, а не по собственной воле. Дело в том, что в современном мире женщине представлялось слишком мало, постыдно мало возможностей преуспеть… как и ей, чтобы оставаться рядом с мужчиной, которого она желала всем сердцем, не поклявшись сначала перед алтарем любить его, почитать и повиноваться.

Она недовольно скривилась при одной только мысли о том, что придется обещать кому-то повиновение.

Или все-таки она хочет его настолько сильно?

Эви тяжело вздохнула и вдруг заметила свое отражение в небольшом зеркальце, стоявшем на туалетном столике. Немногое могло бы поразить ее сильнее, чем собственный вид в ту минуту. Она выглядела в точности так — вплоть до глуповато-счастливого выражения в глазах, — как миссис Саммерс, когда думала о своей любви к мистеру Флетчеру.