— Гас просто хочет чувствовать свою значимость, Миранда. Вы замечали, как он смотрит на вас?

— На меня?

— Да. Он ищет вашего одобрения, пытается заслужить похвалу. Детям легко доставить радость, им нужны лишь ваше внимание и любовь.

— Но я люблю их, люблю.

— Недостаточно говорить детям, что вы их любите. Нужно им это показывать. Слова ничего не значат, если не подкрепляются поступками.

— Как вы постигли эту мудрость, не имея собственных детей?

— Меня научила одна удивительная женщина много лет назад. Для нее дети были превыше всего, важнее даже желаний сердца. Дети — главное в жизни.

— Разве плохо быть работающей матерью?

— Вовсе нет. Важно испытывать удовлетворенность жизнью. Если вы несчастны, дети это чувствуют. Детям важно ощущать прочную связь с обоими родителями. Гасу нужен отец.

— Я знаю. — «Но у него есть вы. Вы лучше любого отца. Вы внимательны и чутки к мальчику, вы умеете раскрыть лучшие его стороны, разбудить его воображение и фантазию, благодаря вам он становится крепче, сильнее, вы даете ему почувствовать себя особенным, значимым. Вы тот, кого он уважает и любит. А Дэвид занят только собой, другие его не интересуют». Миранду захлестнула обида, словно темное облако окутало липкой, душной пеленой. — Мне тоже нужен муж, — призналась она.

— Скажите ему об этом, — тихо произнес Жан-Поль.

Миранда собрала пустые чашки с кувшином.

— Жизнь слишком сложна, — вздохнула она. — Как и любовь.

— Но без любви жизнь невыносима.

— Как же тогда вам удается терпеть эту муку? — Слова вырвались прежде, чем она успела их удержать, и Миранда вдруг с необычайной ясностью поняла, что Дэвид давно перестал быть центром ее мира. Его место занял Жан-Поль. Она любит Жан-Поля, и тут ничего не поделаешь. Это чувство сильнее ее.

— Потому что у меня нет выбора, — глухо проговорил он.

Миранда зашагала к дому. У калитки она обернулась в надежде, что Жан-Поль, быть может, смотрит ей вслед, но он стоял возле опоры для душистого горошка, опустив голову, погруженный в задумчивость.

Миранде неожиданно пришло в голову, что ее жизнь становится зеркальным отражением жизни Авы Лайтли. В этом странном сходстве было что-то пугающее. Обе женщины полюбили своих садовников. Вспомнив о Дэвиде, она явственно представила себе маленькую лодочку, уносимую прочь быстрым течением. Услышит ли он, если его окликнуть? Обернется ли? Захочет ли взяться за весла и грести назад?

Ее внезапно охватило уже почти забытое желание писать, знакомый зуд в пальцах. С бешено колотящимся сердцем она вдруг поняла, что нашла наконец свой сюжет. Историю великой любви в духе «Анны Карениной». Эта история была здесь, у нее под носом, незаметно вплетаясь в ее жизнь, так что теперь их невозможно отделить друг от друга. И если ее любовь не нужна Жан-Полю, всю свою неутоленную страсть она выплеснет на страницы романа.

Оставив детей играть в саду, Миранда вернулась в дом и распахнула окна в кабинете — в нос ударил медвяный запах цветущих фруктовых деревьев. Включив мягкую классическую музыку, она села за стол и раскрыла лэптоп. Приглушенная мелодия будила воображение, вызывая брожение соков, тревожа скрытые желания, дремлющие в тайных уголках души, словно драгоценные живые семена в теплой жирной земле. Пальцы Миранды забегали по клавишам, слова хлынули потоком, все быстрее и быстрее, питая землю живительной влагой, пока из набухших семян не показались крошечные ростки. Миранда вдохнула полной грудью, чувствуя, как в воздухе разливается пряный аромат цветущих апельсинов.

Вечером, когда она читала детям сказку перед сном, Гас прижался к ней, положив голову ей на плечо. Миранда растроганно погладила сына, думая о том, как сильно изменился ее малыш. Он больше не был трудным ребенком, как в Лондоне. Но судя по хмурому выражению личика, что-то не давало ему покоя.

— Мама, почему папа никогда с нами не играет?

— Потому что он очень занят, милый.

— Но ты ведь с нами играешь.

— Это потому, что я всю неделю здесь, а папе приходится работать в Лондоне.

— А в выходные?

— Он устает.

— Я бы хотел, чтобы Жан-Поль был моим папой.

Миранде показалось, что чья-то холодная рука сжала ей сердце.

— Ты ведь на самом деле так не думаешь, Гас, — тихо проговорила она.

Мальчик смущенно заерзал.

— Жан-Поль любит нас, как должен любить папа.

— Папа вас очень любит. — Гас недоверчиво покачал головой. — Он с радостью проводил бы с вами целые дни, как Жан-Поль, но ему нужно работать в Сити, зарабатывать деньги, чтобы мы могли жить в этом красивом доме и чтобы вы со Сторм могли ходить в школу.

— Но он собирается отослать меня в интернат.

Миранда тяжело вздохнула. Они с Дэвидом действительно собирались отдать обоих детей в закрытую школу.

— Тебе понравится в закрытой школе, Гас. Ты будешь целыми днями заниматься спортом и заведешь себе кучу друзей. — Гас угрюмо отвернулся. — А на выходные будешь приезжать домой. Только большие мальчики ходят в закрытую школу.

— Я не хочу быть большим, — прошептал Гас.

В эти выходные Дэвид приехал домой усталый и раздраженный. Миранда, напротив, была в превосходном настроении. Признавшись себе в любви к Жан-Полю, она уложила детей спать, почитала им на ночь сказку «Три волчонка», что вышло у нее на редкость артистично, и вернулась к компьютеру. Она писала роман до четырех утра, прерываясь лишь пару раз на чашку кофе. Слова выплескивались сами собой, легко и свободно, Миранда черпала вдохновение в любви, находя отголоски ее в тайном дневнике Авы. Ее не оставляло странное ощущение, что кто-то другой водит ее рукой.

Дэвид вошел в холл тяжелой походкой, хмурый как туча, но Миранда впервые в жизни оставила без внимания его дурное настроение. Радостно поцеловав мужа, обдав его ароматом лайма, базилика и мандарина, она объявила, что приготовила на ужин блюдо по новому рецепту — блинчики с лососем.

— Почему бы тебе не выпить бокал вина, дорогой? Ты выглядишь вконец измотанным.

Эта странная перемена насторожила Дэвида. Казалось, Миранда отгородилась от него и пребывает в собственном счастливом мире. Он остро ощутил равнодушие жены, но не смог угадать его причину. Войдя вслед за ней на кухню, он окинул Миранду придирчивым взглядом. Выглядела она прекрасно. Глаза ее сияли, кожа нежно светилась, в походке появилась упругость. Настроение у Дэвида окончательно испортилось.

— Как дети? — спросил он, взяв протянутый Мирандой бокал вина.