Она больше не разделяла мысли Фейт, рожденные той ночью, когда она побывала на крысиных боях, что мир — это только зубы и голод, не более чем убийства и мертвые кости в пыли. «Голод не может объяснить, почему я так люблю синеву этого неба», — подумала она. Кто-то взял ее за руку и решительно повел на берег. Фейт продолжала прихрамывать: каждый раз, сгибая ушибленное колено, она чувствовала боль.

— Покажи нам пещеру, — сказал Крок.

Фейт махнула рукой в нужном направлении.

— Отсюда ее не видно.

— И другого пути нет? — спросил бригадир.

Фейт повернулась и уставилась в ясные, небесно-голубые глаза Крока.

— Вы правда думаете, что я снова и снова плыла бы на лодке по этим течениям, если бы был другой путь?

Секунду Крок изучающе рассматривал ее, потом коротко кивнул, признавая ее правоту. Это позабавило Фейт. Даже сейчас, на краю смерти, она все еще может лгать.

Для такого количества человек лодка оказалась слишком маленькой.

— Садись на корме, будешь указывать путь, — сказала Агата девочке. — Я сяду на носу, а мистер Крок будет грести.

Они втроем устроились в лодке, и землекопы столкнули судно в воду. Ночные прогулки давались бы Фейт куда легче, если бы ей помогала группа смертельных врагов. Прозрачные зеленые волны и бурлящая пена фальшиво блестели, словно бессмысленная улыбка. Лодка поднималась на волнах вверх-вниз, оставляя в кильватере игривый жемчужный след, Крок управлялся с веслами намного проворнее, чем Фейт. Солнечные лучи проникали сквозь ткань шляпки Агаты, отбрасывая тень на ее лицо. Они вполне могли быть семьей путешественников. Фейт продолжала плясать под дудку своих тюремщиков, делая то, что они от нее хотели и что в итоге приведет ее к печальному концу. Но в результате она оказалась в обществе двоих врагов, а не семи.

— Что вы сделаете с деревом? — спросила она.

— Стану ли я публиковать статьи, потрясать научный мир и захочу ли стать объектом поклонения Королевского научного сообщества? — Низкий голос Агаты был полон цинизма и горечи. — Думаю, нет. Когда-то у меня были такие мысли. Но сейчас я лучше знаю мир.

— Вы думаете, что вам никто не поверит? — предположила Фейт.

— Уверена в этом. Это слишком в диковинку, слишком странно, и это открытие столкнет слишком большое количество ученых с насиженных мест. Может быть, это открытие звучало бы по-другому, исходи оно от джентльмена из хорошего рода… но от меня? Скорее всего, меня просто запрут в психиатрической лечебнице.

— Значит, вы собираетесь держать его в тайне и кормить ложью. — Фейт поймала себя на том, что злится. Если ей и придется умереть из-за растения, то убийцы, по крайней мере, должны воспользоваться им наилучшим образом.

— Скоро, с божьей помощью, мой муж станет членом парламента, — спокойно сказала Агата. — Хорошее место — появится чем кормить дерево, а он будет говорить то, что я ему скажу.

При мысли об этом Фейт стало плохо. В качестве члена парламента Энтони Ламбент сможет распространять масштабную всепроникающую ложь через палату общин по всей Англии.

— Секреты — это власть, — продолжила Агата, — и деньги, если использовать их правильно. Пусть я не могу прославиться, зато благодаря дереву могу разбогатеть.

— Но вы наверняка хотите изучить его! — воскликнула Фейт. — Наверняка это было в ваших планах! Вы не можете просто использовать его, не попытавшись объяснить!

— Есть вещи, которые наука не может объяснить, — нахмурившись, заметил Крок, сидевший на веслах.

Фейт и Агата хором начали возражать ему.

— Что за чепуха! — воскликнула Фейт. — Если какие-то вещи не нашли своего объяснения, это не значит, что объяснения вообще не существует! Когда-то считалось, что кремниевые наконечники изготовлялись из белемнита. А англы верили, что римские руины построены великанами!

— На свете есть множество неотвеченных вопросов, но это значит лишь то, что мы нуждаемся в науке, а не то, что от науки нет прока, — резко возразила Агата. — В море плавает тьма непойманной рыбы, но это не признак того, что от рыболовных сетей нет пользы и их надо выбросить.

Фейт поймала себя на том, что согласно кивает.

— Но мы все знаем, что это за дерево! — возразил Крок, взглянув на Фейт. — Вы же дочь священника, вы знаете Библию от корки до корки, вы должны понимать, что я имею в виду!

Фейт потребовалась секунда, чтобы сообразить. Наконец она вспомнила загадочные отрывки из дневника отца и поняла их значение. «Я думал, может быть, дерево существует с начала времен…»

— Древо познания, — выдохнула Фейт, и внезапно ее охватила глубокая печаль. — Отец так думал. Нет… он надеялся, что это оно. Он хотел подтвердить слова из Библии.

— Надежда — опасная вещь для ученого, — холодным тоном произнесла Агата.

— Я не думаю, что это и правда древо познания, — сказала Фейт. Ей было больно опровергать догадки отца и странно обсуждать этот вопрос со своим заклятым врагом, но она не могла удержаться. — Как это дерево может происходить из Эдема и питаться при этом ложью? Кроме того, плоды не приносят божественных знаний. Иногда мне кажется… — Она умолкла и нахмурилась, охваченная смутными подозрениями. — Может быть, «секреты» — это то, о чем человек уже догадывается, что он знает глубоко внутри.

Крок продолжал грести, но при этом хмурился. Фейт почувствовала, что ей удалось зародить разногласия среди своих противников. Крок, кажется, думал, что дерево — это запретное растение, из-за которого его душа будет проклята. Фейт видела, что он готов последовать за Агатой Ламбент в ад, но, похоже, он считал, что именно туда они и направляются.

Фейт узнала место.

— Вот грот! Пусть волна сама внесет нас внутрь!

Она никогда не приплывала сюда во время высокого прилива — в этот раз вода плескалась у самого устья пещеры. Когда волна с головокружительной силой швырнула их внутрь, им пришлось пригнуться к дну лодки, чтобы не ушибиться. Фейт слышала, как ее спутники издают удивленные возгласы, пока лодку несло и крутило по пещере, ударяя о стены. Наконец она села на мель, но не на покрытый галькой берег, как обычно, а на каменное плато над ним.

— Чем это пахнет? — спросила Агата.

Аромат дерева вонзался иглами в глаза и нос, холодил легкие.

— Деревом, — ответила Фейт.

Первым на берег выбрался Крок. Когда Фейт вышла из лодки, он крепко взял ее за руку.

— Не хочу упустить тебя в темноте, — сказал он.

На лодке затрепетал огонек, потом усилился — это Агата зажгла фонарь.

— Нельзя брать с собой фонарь! — тотчас объявила Фейт. — Яркий свет погубит дерево! Вы же видели, что произошло с листьями. Приглушите свет, он должен быть совсем слабым.

Обменявшись подозрительными взглядами, сообщники последовали совету Фейт. Она смутно видела вокруг себя очертания пещеры. Когда они подошли ко входу во вторую пещеру, Фейт не смогла сдержать вздох изумления. Перед ними простиралось черное сплетение лиан, настолько густое, что казалось, будто она стоит у провала в бездну. Огромные мощные ветви, покрытые черными листьями, стояли арками и извивались, словно складываясь в магические символы на непонятном растительном языке. Подняв фонарь вверх, Агата повела их к завесе из черных щупалец. Она протянула затянутую в перчатку руку и нежно погладила ближайшую ветку, потом потерла большой палец об указательный, чтобы почувствовать запах древесного сока. Ее глаза завороженно горели, одновременно в ее улыбке было что-то потерянное. Даже сияние ее глаз казалось пустым, словно отблеск золота в глазах старателя.