– Никаким! – отрезала я. – Никаким, потому, что мне не положено их иметь!

– Глупая моя царевна! – рассмеялся отчего-то Асмаррах, снова прижимая меня к себе. – Я все понял, теперь я все сделаю правильно, мой цветочек.

– Сам ты глупый, – буркнула я, – и не называй меня всякими глупостями! Что ты можешь сделать? Как ты мне поможешь? Разве что исчезнешь в туман!

– Почему в туман? – снова не понял он.

– Так говорят у нас в храме, – соврала я. – Если ты проводишь меня до рудников, где меня уже должны ждать солдаты отца, то сделаешь первую правильную вещь. Если после этого ты вернешься к себе и не будешь больше приезжать, то это будет вторая и последняя правильная вещь, из тех, что ты можешь сделать для меня.

Мужчина смотрел на меня в упор. Выбравшаяся над хребтом ущербная луна заливала его лицо холодным серебряным светом. Я против воли залюбовалась, а он быстро наклонился и поцеловал, ласково придерживая мою голову руками. Сладкая волна накрыла меня с головой. Проклятое молодое тело не желало слушаться голоса разума. Ему хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

Словно услышав это желание, Асмаррах не спешил отрывать жарких губ от моих. Его рука скользнула вниз, поглаживая спину и спускаясь все ниже.

– Если ты сейчас скажешь хоть слово – я не сдержусь! А потому лучше молчи! – шепнул он мне на ухо и начал целовать и его. Я ошеломленно молчала. Ни в прошлой и уж тем более ни в этой моей жизни мне ни разу не было так хорошо. Я сама не заметила, как начала отвечать, лаская его спину.

– Нет, хватит! – царевич внезапно отстранился. – Я не смогу дальше сдерживать себя.

Он тяжело дышал, глядя на меня своими пылающими глазами.

– Я должен тебе сказать, там в храме, с тобой был я! Я… я не пустил этого сопляка, но не знал на что иду! Я так испугался, когда подумал, что опоздал и жрецы убили тебя. И да, ты стала мне женой в ту ночь. Ты можешь так не считать, но для мня это именно так!

Я ошарашено смотрела на него, не в силах отвести взгляда. Что же мне теперь, бедной, делать? Как же мне смотреть в лицо Энмеру и отцу? Я не должна была знать этих подробностей. Да, я думала об этом, но не знала точно.

– Что ты наделал! – я закрыла глаза. – Что ты наделал, глупый мужчина! Как мне теперь с этим жить? Как мне теперь жить без тебя? Как я смогу исполнить свой долг и быть с другим? Зачем, зачем ты поцеловал меня сейчас? Зачем ты появился в моей жизни? Зачем ты вообще появился в ней? Я бы смогла, смогла, смогла…

Слезы ручьями катились по щекам, а этот влюбленный идиот ласково собирал их с моего лица горячими губами.

– Все будет хорошо, цветочек, я никому не отдам тебя! – тихо шептал он, но я все равно плакала. – Твой отец не должен неволить тебя. У него вроде бы есть маленький сын…

Тут меня прорвало, и я выложила ему все свои подозрения относительно брата, мачехи, разных армейских чинов и вконец обнаглевших кочевников.

Он слушал не перебивая, только ласково гладил по волосам и иногда целовал, когда я начинала слишком нервничать. Менее возбужденной я от этого не становилась, но немного отвлекалась.

– Я и не знал, что тебя окружают такие опасности, – помолчав немного, прокомментировал он, когда я закончила. – Может быть, я увезу тебя к себе, туда, где твоей жизни никто не посмеет угрожать? Мы поедем в Самир, и я сделаю тебя счастливейшей из женщин.

Мы сидели в траве на берегу все того же ручья.

– Не выйдет. Я не могу предать отца, я не могу бросить Кареш! Мы должны найти в себе силы и отказаться друг от друга!

– Как я могу отказаться от той, что украла мое сердце? – мурлыкнул царевич, зарываясь в мои волосы. А мне снова стало стыдно, что я вся грязная и немытая позволяю себя обнимать.

– Я ничего у тебя не крала! – заявила я, пытаясь аккуратно освободиться от его объятий. – Пусти, мне нужно привести себя в порядок. Оставь меня!

Но наглец не уходил и рук не отпускал.

– Я помогу тебе, что ты хотела?

– Я хочу помыться. Ты что, будешь помогать? – возмутилась я и попыталась подняться, но вместо этого снова оказалась у него на коленях и мы опять целовались.

Моя старая туника легонько треснула под его пальцами, аккуратно соскользнула с плеч и исчезла во влажной траве. Его губы прикоснулись к моей груди, а руки скользнули вниз по спине. От наслаждения мое тело выгнулось, и я застонала.

– Я сам тебя помою и одену, но не сейчас, – прошептал этот мерзавец, спускаясь все ниже и лаская там, где незамужних девушек трогать совсем не положено. Сильные руки были сейчас такими нежными и властными, что было невозможно противиться их желаниям.

Я и не сопротивлялась, сдаваясь на милость победителю и растворяясь в любимом. Плевать, что будет завтра, это будет не сейчас. Сейчас есть только я и он.

– И я не забыл, что ты будешь просить у меня прощения за свои слова о том, что я не умею обращаться с женщинами. Можешь начинать! – промурлыкал он, когда мы лежали, обнявшись, и не могли отдышаться, глядя на звездное небо.

– Я тебя ненавижу, Асмаррах Самирский! – выдохнула я, чувствуя себя бесконечно счастливой.

– Правда? – хмыкнул он. – Значит, я был недостаточно убедителен! Придется начать все сначала.

И я снова утонула в его объятиях.

***

Переход до храма был тяжелым как физически, так и морально. Асмаррах выглядел как кот, обожравшийся сливок, а мне было безумно стыдно. Помрачение рассудка, что толкнуло меня вчера в объятия самирского царевича, все никак не проходило, но показывать свои чувства перед всеми? А этот соблазнитель юных дев даже и не скрывал вчерашней удачи, хоть и не говорил об этом вслух. Теперь я постоянно чувствовала на себе его заинтересованный взгляд, а во время привалов он оказывался рядом со мной, участливо предлагая меня понести.

Может, раньше я на это бы и согласилась, но не теперь. Ноги болели, так как тонкие подошвы