– Прости, сестренка, но мне никак нельзя остаться. Любой в Штатах будет не прочь заработать на моей голове. А есть и такие, что предпочтут награде мой скальп. Я устал убегать, скрываться, оглядываться… Я хочу покоя. – Он ласково посмотрел на ожидавшую его индианку и поправился: – Мы хотим покоя.

– Я не могу тебя… вас отпустить, – всхлипнула Десса. – Мы поедем с вами, правда, Бен?

Бен с грустью посмотрел на нее и ничего не ответил.

– И обречете себя на вечное бегство? – возразил Митчел. – Нет, вы должны остаться. Займитесь этой дикой пустыней, займитесь всерьез. Пусть грязные деньги отца хотя бы так поработают на благо людей. Я же сделаю все, как сказал, обязательно пришлю весточку… В душе я всегда был с тобой, сестренка, и всегда буду с тобой. Дорогая, милая Десси… Бен, старина… Любите друг друга! Кто знает, может, мы еще и встретимся.

– Нет, Митчел, нет!..

– Забери ее, Пул, и смотри, обращайся с ней хорошо, а не то я вернусь и найду тебя.

Бен коротко кивнул и вонзил шпоры в бока лошади.

Десса обхватила руками его за пояс и уткнулась лицом ему в спину, продолжая повторять сквозь слезы имя брата. Сквозь рубашку Бен чувствовал теплую влагу, но продолжал гнать лошадь вперед, не позволяя себе оглянуться.

Уставшие и продрогшие, они въехали в Виргиния-Сити. Бен сразу направил лошадь к «Золотому солнцу». Подъехав к салуну, он спешился и подхватил Дессу.

– Иди, расскажи Роуз и остальным, что случилось. Если там есть мужчины, способные держаться в седле, пусть выходят и ждут меня около конюшни, а я пойду найду еще кого-нибудь.

– Бен, что ты задумал?

– Помочь Муну переловить всех головорезов.

Десса вцепилась в него как безумная:

– Я не пущу тебя. Зачем? Ты же сам сказал, что все кончено. Умоляю тебя, не надо!

Видеть, как он уезжает, было выше ее сил. Ей хотелось только одного – чтобы Бен покрепче прижал ее к себе и не отпускал. Прощание с Митчелом лишило ее последних сил. Во всем мире у нее остался только этот мужчина, и она так любила его! А если его убьют? Нет, она не может потерять его.

– Десса, все действительно кончено, – мягко проговорил он. – Со мной ничего не случится. А теперь иди. Ты и сама понимаешь, что я должен довести дело до конца. Ради тебя, ради Мэгги, ради себя самого. – Он нежно распрямил судорожно сжатые пальцы Дессы и не отпускал их, с любовью глядя в ее полные слез глаза.

Десса покорно кивнула. Да, конечно, она все понимает.

– Тогда поторопись. Сделай, как я сказал. Время не ждет.

Придерживая юбки, она поспешила в салун и попала прямо в объятия Роуз.

– Что случилось, девочка? Что стряслось?

Не вдаваясь в излишние подробности, Десса поведала о том, что произошло в Алдер-Галч, умудрившись ни разу не упомянуть о брате. Как только она закончила свой рассказ, Роуз поспешила к бару. Нескольких ударов кружкой по стойке оказалось достаточно, чтобы привлечь всеобщее внимание.

– Уолтеру Муну нужна помощь в Алдер-Галче. Те из вас, что умеют стрелять и ездить верхом, пусть немедля поднимут свои задницы и опустят их в седла. Бен Пул ждет вас у конюшни. Живо, ребята, вперед! – прокричала она.

В ту же секунду половина мужчин, до этого лениво отхлебывающих пиво за столиками, вскочила на ноги и бросилась к выходу, предпочитая скорее пострадать от пуль бандитов, чем от гнева Роуз. Остались лишь пьяницы да старики.

Десса устало опустилась на стул рядом с Вирджи и другими девочками. Они сидели, грея руки о чашки с чаем. Роуз присоединилась к ним и подозвала Грэма, который принес еще две кружки, наполненные дымящейся темной жидкостью.

– А теперь, дорогая моя, расскажи-ка нам все остальное. Ты нашла брата? Как тебе удалось бежать из этого адского разбойничьего гнезда? О, Вилли Мосс рассказал мне, как взвился Бен, не найдя тебя дома! А когда шериф сопоставил это с твоим долгим остутствием, он сразу смекнул, в чем дело.

Десса честно рассказала, как нашла и снова потеряла Митчела, но все же умолчала о том, что ее брат и легендарный Янк – одно и то же лицо. В этом она не призналась бы ни одной живой душе. Потом, когда все уляжется, все решат, что грозный Янк погиб в перестрелке с отрядом шерифа. Митчел и правда нуждался в покое, да и Селия тоже.

Она мысленно помолилась за них и тут же, вспомнив, что Бену в этот момент, возможно, угрожает опасность, помолилась и за него.

…Победа была полной. Отряд возвращался в город, отчаянно паля в небо и радостно улюлюкая. Роуз затащила всех к себе, и пиво полилось рекой.

Единственным пострадавшим оказался Уолтер Мун, которому пуля оцарапала плечо. Он время от времени кривился от боли, но в целом держался молодцом, что не преминула отметить Роуз.

Она подсела к нему за его любимый столик и улыбнулась.

– Хватит хорохориться, шериф, перевяжи руку и отправляйся в постель, – с нарочитой строгостью сказала Роуз.

– Опять один? – кисло улыбнулся Мун.

– Ах ты старый развратник, – расхохоталась она. – Ты хоть подлечись сначала!

– Роуз, – уже совсем другим тоном произнес шериф, – давай поженимся побыстрее… если ты не против, разумеется.

Она ласково погладила его по щеке и с улыбкой кивнула.

За соседним столиком, где сидели Бен и Десса, происходил примерно такой же разговор, за исключением того, что Бен на этот раз действовал куда решительнее:

– Десса, любимая, ты выйдешь за меня замуж?

Она ласково посмотрела в его бездонные голубые глаза и кротко ответила:

– Да, Бен. Сейчас, сию же минуту, если скажешь. Я так боялась за тебя!

– Все уже позади, родная. И знаешь, мне кажется, что я стал совсем другим.

Она рассмеялась и прижалась к нему.

– Надеюсь, ты все-таки не слишком изменился. Кое-что в прежнем Бене Пуле мне очень даже нравилось… А как ты думаешь, мы действительно можем пожениться прямо сейчас? Не хочу ждать больше ни секунды!

Он нежно сжал в ладонях ее смеющееся лицо и вполне серьезно ответил:

– Тогда пошли за священником.

Они незаметно выскользнули из салуна, оставив за спиной шумное празднование победы. Бескрайний купол вечернего неба окутал их своим волшебным бархатом, усеянным мириадами сверкающих звезд; облака воздушной пелериной обрамляли горизонт, как кружева на платье новобрачной.

Бен обнял Дессу и посмотрел на нее глазами, в которых ярче звезд сиял свет любви.

– Хочешь, я понесу тебя? – шепнул он.

Она вспомнила ту, другую, ночь, когда его сильные добрые руки впервые прикоснулись к ней, и, замирая от счастья, ответила: