— Неправда! — сказал я.

— Прости, если мои слова показались обидными или жестокими. Но я собрал достаточное количество информации, чтобы прийти к этому выводу. Ваша цивилизация в любом случае подходила к концу. Бессмысленная борьба за экологию, тупиковые пути исследования космоса, всеобщее оглупление населения, деградация образования, процветающие мистицизм и суеверия, осознанное снижение рождаемости и сексуальные практики, не приводящие к размножению, череда эпидемий и неадекватные меры борьбы с ними, декларируемое равноправие всех социальных систем с одновременным угнетением наиболее эффективных из них, военные и политические конфликты, не имеющие под собой никакого реального обоснования… Это та же самая процедура, которую много тысяч лет назад провела цивилизация Прежних, приступая к своему возвышению.

— А вы как поступили? — зло спросил я.

— Нам было проще, — ответил Инсек, помедлив. — Мы не гуманоидная форма жизни, и наше отношение к правам личности и целесообразности развития иное. Мы исследовали проблему и велели большей части населения деградировать. Не было никаких заговоров и тайного воздействия на массу особей, было общее решение и случайная лотерея среди достойных возвышения.

— Это не по-человечески…

— Конечно. Это гораздо честнее и справедливее. Понимаешь ли, Максим, с определённого момента любой количественный путь развития сменяется качественным. Экстенсивный — интенсивным. Большая часть разумных особей становится ненужной, её можно либо уничтожить — так делают некоторые виды, или превратить в слуг, стадо, заготовки биомеханизмов. Так поступили мы и Прежние, пусть и разными путями.

— Мерзко, — прошептал я.

— Законы природы не бывают мерзкими, Максим, — они вообще никак не соотносятся с моралью… Так что Прежние не ваши предки. В лучшем случае — старшие братья, но скорее… скорее уж — ваши боги.

— Злые боги.

— Боги, как законы природы, не бывают добрыми и злыми… — Инсек заёрзал на кушетке. — Мне нужно провести ряд медицинских процедур, тебе не стоит присутствовать. Я могу сказать что-то ещё, что позволит тебе принять правильное решение?

Пожав плечами, я поднялся, шагнул к экрану. Спросил:

— Вы уже находили прозрачный кристалл?

— Да, — ответил Инсек, помедлив.

— А Прежние?

— Да. Зачем ты спрашиваешь?

— Вспомнил одно хорошее правило.

Улыбнувшись Инсеку, я вошёл в экран.

Глава седьмая

Как ни странно, мне не хотелось сейчас идти к родителям, наверняка встревоженным моим неожиданным «отъездом», или вернуться в Гнездо и обнять Дарину.

Свою великовозрастную команду я повидать тоже не спешил.

И уж тем более Лихачёва, у которого от любопытства, наверное, глаза бы из орбит вылезли. Шутка ли — я первый человек, который отправился к звёздам и вернулся, кладезь информации об Изменённых, об Инсеках и Прежних, о других разумных видах.

Я хотел ощутить, что я снова дома. А это лучше делать в одиночестве.

Выйдя из Представительства, я побрёл куда глаза глядят. Было шесть утра, метро уже полчаса, как работало, и людей на улице, конечно, прибавилось. Даже открылись несколько крошечных кофеен, в одной, напротив консерватории, с удивительной надписью «Мы не продаём кофе Изменённым!», я взял стаканчик навынос.

Пару месяцев назад я бы на этот лозунг и внимания не обратил. С тем же успехом хозяин заведения мог не продавать кофе Инсекам. Месяц назад я бы разозлился и обозвал продавца расистом. А сейчас мне было всё равно. Ерунда, доказательство того, что глупость неисчерпаема.

Кофе был так себе, но бодрил. Я шёл, пока не сообразил, что я на Большой Никитской, а значит «глаза глядят» то ли на Гнездо, то ли, скорее, на дом.

Гордо разворачиваться я не стал. Двинулся дальше, но не свернул ни направо, ни налево. У «Рэдки», где собираются наши сёрчеры, остановился. Кафе было ещё закрыто (или уже?). Столики стащили к дверям и приковали цепью к столбику. А вот один стул убрать забыли, никакие ночные тати на него не покусились, так что я сел и уткнулся лицом в ладони. Начинал слегка накрапывать дождик, но он мне не мешал.

Тут мы встречались с Иваном, когда он предложил спасти сына нашего старшего…

Ну и чего мы добились? Виталий погиб. Его сын спасаться отказался. Гибель полусотни Слуг размазали по новостям, и она прошла почти незамеченной, разве что какие-нибудь старички поохали, обнаруживая в некрологах одного кумира юности за другим.

Прежний всего-то убрал ненужные больше инструменты нашими руками. Вначале организовал потешный бунт, рассчитывая…

А на что?

Реально надеялся уничтожить Инсека?

Я подумал и решил, что вряд ли существо, подобное Прежнему, мыслит так мелко. Каждое его действие, вероятно, нацелено на решение множества задач. Попробовать уничтожить Инсека, нейтрализовать или захватить стратега, убить или приручить меня, повысить свой статус среди девяти оставшихся на Земле Прежних. Иван всё время был впереди нас, да и сейчас остаётся.

А у Инсека, пожалуй, точно такой же сложный набор целей и приоритетов. Выжить самому, ослабить или уничтожить Прежних, добиться преимуществ для себя или своей… как это там у них называется… линии.

Мы пытаемся играть на равных с противниками, которые куда больше, чем люди. На Трисгарде мне повезло — я догадался включить энергетический подавитель, и всё то кошмарное месиво человеческой плоти вывалилось в обычное пространство, стало ненадолго беззащитным. Но здесь такого устройства нет, в гараже его не спаяешь. Да и Прежние, скорее всего, догадываются, как погибла одна из них.

Мной вдруг овладела безумная тоска.

Я вспомнил тот мир, где Прежние отбили атаку. Где всё было так хорошо… хотя бы внешне. Может, стоило принять предложение Мод?

Потом я вспомнил ту Дарину. Пьяную, плачущую, осознающую, что всё не так, но не понимающую, почему.

Нет.

Нельзя было туда убегать. Даже вместе с Дариной. Даже если бы Мод согласилась отправить со мной родителей, Милану, Наську, ещё десяток друзей-товарищей…

А ведь она бы согласилась! Я был в этом почти уверен.

Что снова возвращает меня к прозрачному кристаллу невероятной ценности, который нельзя даже отнять силой…

Я достал кристалл из комбинезона. Поднял, посмотрел через него на здание церкви, где когда-то венчался Пушкин (а среди гостей, вот же удивительно, вероятно, был Иван — или одна из его человеческих составляющих).

— Это ведь не я тебя создал, верно? — спросил я зачем-то. И сам устыдился глупой мысли — кристалл появился гораздо раньше. — Но ведь ты не зря попал ко мне. Я это понимаю. Мы с тактиком оба это поняли! Ты меня дожидался, ты знал, что я окажусь на Трисгарде…