Последние кусочки коралла растворились через десять минут. Эренберг достал трубку из кислоты и промыл ее в холодной воде. Теперь уже стало отчетливо видно, что ее сечение имеет восьмиугольную форму.

«Эта штука была сделана не для того, чтобы по ней текла вода, – сказал Эренберг. – Она была сделана для того, чтобы с ее помощью убивать».

Маттера взял этот артефакт и поднес его близко к своему лицу. По всей длине этого металлического предмета виднелись изящные вьющиеся узоры – такие, какие он когда-то видел на мушкетных стволах, выкованных молотком столетия назад. Он не знал, откуда взялся и как попал в море этот предмет, но для него было очевидно, что это ствол огнестрельного оружия. Старинного оружия.

Всем хотелось снова поплыть к острову и нырнуть в глубину, но Чаттертон подумал, что нужно подождать. Необходимо было сделать так, чтобы Боуден тоже был причастен к данным находкам, а потому Чаттертон попросил Кречмера смастерить небольшой деревянный контейнер для найденного ствола и закрепить его в этом контейнере при помощи кабельных стяжек. Только после этого экипаж сел в «Зодиак» и направился к катеру Боудена. Тем временем Маттера получил по электронной почте письмо от Дьюка Мак-Каа – опытного торговца редкими и дорогими ружьями, предназначенными для охоты на крупную дичь. Он также являлся специалистом по старинному огнестрельному оружию. В своем письме Мак-Каа написал, что, по его мнению, на присланной Маттерой фотографии запечатлен ствол мушкета, изготовленного в Европе в конце семнадцатого века.

На «Зодиаке» послышались радостные возгласы. Маттера поспешил добавить, что это всего лишь личное мнение одного человека, но никто не придал этому обстоятельству значения (в том числе и сам Маттера). Минутой позже они уже вскарабкивались на борт катера Боудена. Боуден осмотрел данный артефакт, поворачивая его в деревянном контейнере, проводя пальцами по его узорам и углублениям и заглядывая внутрь канала ствола.

– На какой глубине вы это нашли? – спросил он.

– Шестнадцать футов, – ответил Чаттертон. – Но мы видели другие такие предметы на большей глубине.

Несмотря на охватившую их эйфорию, Чаттертон и Маттера знали, что такой ствол не будет достаточным доказательством. Даже если он и относится к эпохе, в которую жил Баннистер, это еще не означало, что он находился на «Золотом руне». Неопровержимое доказательство не может основываться всего лишь на полудюжине мушкетных стволов и предположении. Министерству культуры – и исторической науке – требуются гораздо более веские доказательства – что-то такое, чего никто не сможет опровергнуть даже в условиях, когда так много конкурентов рыщут по окрестностям. Маттера напомнил всем, что вряд ли они найдут колокол, на котором выгравировано название судна – «Золотое руно». На большинстве торговых судов того времени не было колокола.

Поэтому был разработан план. Боуден присоединится к поискам на обнаруженной груде балластных камней, на которой были найдены мушкетные стволы. Оба экипажа будут работать рядом, пытаясь обнаружить что-нибудь такое, что однозначно докажет, что перед ними именно то затонувшее судно, которое они искали. Однако начало этой работы они были вынуждены отложить до следующего утра: погода портилась. Чаттертон и Маттера ждали этого момента целый год, но им обоим казалось, что потерпеть еще всего лишь до следующего утра они не смогут.

На этот случай, конечно же, имелся антидот. Экипаж мог устроить вечером попойку, потому что следующий день станет одним из самых счастливых – или самых мрачных – дней их жизни.

К тому времени, когда они приготовились пойти на ужин, Маттере пришло еще несколько ответов на отправленное им по электронной почте письмо. Во всех этих ответах говорилось, что запечатленный на его фотоснимке предмет представляет собой ствол мушкета, изготовленного в Европе в конце семнадцатого века. Это само по себе уже было поводом для того, чтобы выпить, но в ходе ужина общее настроение постепенно изменилось. Проблема заключалась не только в том, что будет трудно доказать, что найденные мушкеты находились на «Золотом руне», но и в том, что это будет трудно доказать и относительно всех других артефактов, которые они, возможно, найдут. Когда Чаттертон много лет назад в конце концов идентифицировал таинственную немецкую подводную лодку, ему удалось это сделать благодаря тому, что он нашел на ней жетон, на котором был выбит ее номер. Однако на пиратских кораблях семнадцатого века не было никаких жетонов. Чтобы получить неопровержимое доказательство, им требовалось найти колокол или что-нибудь не менее значительное, а это означало, что им было нужно почти что чудо. Они, конечно, всегда это понимали, но это не очень волновало их до тех самых пор, пока они не обнаружили эти мушкетные стволы.

Погода на следующее утро была слишком дождливой для того, чтобы можно было возобновить поиски. Экипаж попытался найти себе какое-нибудь занятие в центре дайвинга Маттеры, однако большей частью они занимались тем, что то и дело поглядывали на небо и бормотали ругательства.

Вскоре после полудня Маттере позвонил Боуден.

«У меня есть новости, – сказал он. – Приходите поговорить в ресторан “Тонис”».

Когда Чаттертон и Маттера подошли к этому ресторану и стали ждать Боудена у входа, они с тревогой думали, что им сейчас скажут, что Министерство культуры передало права на поиски «Золотого руна» какой-то другой компании или же урезало выданную им Боудену лицензию. Они ведь в своей жизни слышали немало рассказов об охотниках за сокровищами и знали, что многих из них отпихивали в сторону буквально за день до успешного завершения поисков.

Подойдя к ресторану и увидев у его входа Чаттертона и Маттеру, Боуден тут же открыл полиэтиленовый пакет с застежкой «Зиплок» и достал из него листок бумаги. Это была ксерокопия рисунка, который изображал эпизод сражения между «Золотым руном» Баннистера и кораблями английского королевского военно-морского флота и который был выполнен Джоном Тейлором, служившем на «Соколе» и находившемся на этом корабле во время его сражения с пиратами. Рисунок, выполненный очевидцем. На нем была изображена группа парусных кораблей на фоне острова. Рисунок этот прислал Боудену один историк, которому он недавно сделал заказ на проведение исследований относительно «Золотого руна». Историк нашел этот рисунок в недавно опубликованной книге, которая называлась «Ямайка в 1687 году», написанной известным историком Дэвидом Буиссеретом.

Чаттертон и Маттера не могли поверить своим глазам. На черно-белом рисунке, выполненном с удивительной детализацией, были изображены корабли английского королевского военно-морского флота «Сокол» и «Селезень», которые находились в маленьком проливе и неподалеку от которых стояли у берега «Золотое руно» Баннистера и еще одно судно, которое называлось «Шаваль». Все эти суда были нарисованы очень красиво и правдоподобно, однако наибольшее впечатление на Чаттертона и Маттеру произвела топография.

Рисунок сражения между кораблями английского королевского военно-морского флота «Сокол» и «Селезень» и судном Баннистера «Золотое руно», выполненный очевидцем Джоном Тейлором. Июнь 1686 года.