Я же предпочитал думать, что я не идиот. И Алекс тем более.

– Люблю тебя, принцесса.

– Я вас тоже очень люблю.

Даже грубый немецкий в её исполнении кажется нежной трелью. Юнна каждый раз признается так, словно самые важные слова. С придыханием, заглядыванием в глаза. И этой чертовой привычкой кусать губы.

– Алекс вернётся скоро, и я тоже. Что с нашей королевой?

– Почему я – принцесса, а наша дочь сразу стала королевой, а?

– Потому что Регина. А статус принцессы у тебя навсегда. Имеешь что-то против?

Приподнимаю брови, давая понять, что я с её «против» сделаю.

– Нет, меня всё устраивает.

Оставляет быстрый поцелуй, подталкивая в сторону спальни Марка. Уложить того оказывается непростой задачей. И теперь понимаю, почему девушка запрещала тому играть перед сном.

Марк слишком возбуждённый, прыгает на кровати, обсуждает все ходы в моей игре. Говорит без умолку, пока у меня не получается его перехватить и уложить под одеяло.

Оказывается, быть отцом нихрена не просто. С Региной ещё получалось, малышка. Вымыть, накормить, поносить на руках. Если не повезёт с очередью, то ещё сменить памперс. Но это мелочи, с годовалым ребёнком можно договориться.

С шестилеткой намного сложнее.

Поэтому, когда возвращаюсь в гостиную, то моя жена уже обжимается с другим. Не реагирует на шум, продолжая целоваться с Алексом. Тот даже куртку не снял, завалившись на диван.

Оставляя идеальный кусок, чтобы я мог сесть позади девушки. Прикоснуться губами к шее, чуть сжать нежную кожу.

– Сэм.

Привычным движением откидывается на мою грудь, поворачивая голову. Позволяет навалиться с поцелуем, сминая губы. Кусая, как хотел сделать весь вечер.

Цепляю пальцами мелкие пуговицы на домашнем платье девушки, расстёгиваю. Хотелось бы дёрнуть к черту, чтобы разлетелись. И прекратили скрывать желанное тело. Но один раз уже провернул такое, не сдержавшись. И потом все пальцы исколол под насмешливым взглядом принцессы. Пришивать их назад оказалось не так забавно.

– Раздвинь ноги шире.

И Юнна без вопросов подчиняется. Позволяет свободно отодвинуть ткань белья, скользнуть по влаге. Она всё время готовая для нас. Так легко заводится, так охренительно стонет.

Просит большего каждым движением и стоном. Приподнимает бёдра, стоит толкнуться в неё двумя пальцами. Так сладко вздыхает, что в штанах уже ломит.

– Презервативы, - напоминает наша принцесса. Потому что гормональная терапия запрещает противозачаточные. А рядом с ней мозги отказываются работать. – Нам хватит детей.

– Уверена?

Ответом мне служит плачь Регины. Короткий вздох раздражения на троих, потому что это не заглушишь стонами Юнны.

– Твоя очередь, Алекс, вали.

– Фак, ты серьёзно?

Серьёзно, график дежурств никто не отменял Он и так кучу ночей пропустил, пока разбирался с иском против Эвы. Которая слила нахрен то скандальное видео, руководствуясь своими странными мотивами.

Причина веская, но пускай валит. А я могу перехватить принцессу только для себя. Сбросить раздражающее платье, опустить свои брюки вниз. И вжаться в пухлые губы, когда девушка сжимает пальчики на члене.

Натягивает презерватив, коротко стонет, впуская меня внутрь. Такая непривычно тихая, что тело сводит судорогой. А девушка ещё и сжимается, двигается плавно.

– Какая ты красивая.

Говорю чистую правду, с ней всегда охренительно хорошо. Крепче сжимаю упругую задницу, поднимаюсь. Чувства на грани, вперемешку со странными ощущениями.

Иду в сторону спальни, а принцесса сжимается на моём члене. Каждый шаг – как отсроченная казнь. Которую я каждый раз с удовольствием принимаю.

С Юнной вообще всё с удовольствием принять получается.

– Я так вас люблю, - шепчет, когда мы с Алексом вдвоём в ней двигаемся. – Очень.

– И мы тебя, принцесса.

– Очень? Ах!

Ради этого «ах» стоило пару лет подождать.

Чтобы окончательно прибрать принцессу к рукам.

Смотрю, как пузырится шампанское в бокале. Перекатываю золотистую жидкость на свету, прячась в своём углу. Рассматриваю полный зал людей, не желая вмешиваться в происходящее.

Благотворительный вечер, где собралась верхушка общества. На самом деле, их ведь не волнуют пожертвования, только дела, которые можно обсудить.

Но меня пригласила Мира, и мне не хотелось отказывать. В последнее время мы редко видимся. Обе работаем, дети, свои семьи. И праздники не получается вместе провести. Потому что подруга ездит заграницу, встречается с друзьями Царя. А меня туда не очень тянет.

Я знала всегда, что Мира замешена в криминале. Она и не скрывала особо, доверяя мне. И сама даже как-то участвовала, так давно. Ещё до знакомства с Сэмом и Алексом, до той Новогодней ночи.

Когда позвонила подруга, попросила прикрыть. Притвориться, что она со мной, пока сама куда-то бегала. Закончилось всё не очень хорошо, но финал счастливый, поэтому я не жалею.

И ни разу не говорила за то, что имею что-то против её дел. Как и Мира за то, что я живу с двумя мужчинами. И не потому, что в их компании у одного тандема такая же ситуация была. Просто Мира из тех, кто не осуждает по пустякам.

Любить двоих не пустяк, но тоже не тянет на осуждение.

Удивительно, что подруга может это понять, а моя мать – нет. Даже Теймур больше закатывает глаза на то, что его иногда раздражают сами парни. А не их количество.

Мама же… Мама. Перестала говорить открыто, и этого было достаточно. Давление в виде общения со мной и моими детьми сработало рычагом. Какой бы неидеальной я не была, но мама любила меня. В какой-то своей системе ценностей, но это её проблемы. И она хотела продолжать общение.

Поджимала губы, качала головой на упоминание Алекса и Сэма, но ничего не говорила. И упрёки проглатывала.

– Вы одна здесь?

Мужской голос раздаётся за спиной, привлекая внимания. На нём костюм с синим отливом, галстук-бабочка и дорогой парфюм. Приятный, обволакивающий. Делаю шаг в сторону, чтобы не поддаваться.

А заодно прогоняю в памяти выпитые сегодня таблетки. Нимфомания это не то, от чего можно избавиться так легко. Даже если гормоны в норме, приступов нет. Всё равно внутри, на подкорке, остаётся страх, что могу сорваться.

Знаю, что этого не будет. Но всё равно волнуюсь, крепче сжимая ножку бокала.

– Вы не ответили, - шатен не отстаёт.

Господи, какая глупость. Качаю головой, не в силах сдержать улыбку. Серьёзно?