– Нет, для жизни.

– С работы?

– Ага.

– Архитектор?

– Художник по мебели.

– Художник?.. Не хочу художника.

– Ну, по мебели – это скорее конструктор.

– Разведённый?

– Он вроде и не был женат.

– А лет ему сколько?

– Тридцать четыре, десятого июня день рождения. Я запомнила, потому что у тётьзоиного Арсения тоже десятого.

– Значит, Близнец.

– Кажется, да.

– Плохо. Двойной знак. Двойные вечно колеблются, сами не знают, чего хотят. У Лорки с третьего этажа был Близнец. Всю душу измотал! Мы в гороскопе прочитали: «Если в понедельник он пошёл за хлебом, а в четверг вернулся с молоком, вам достался семейно-ориентированный Близнец».

– Жень, это ж индивидуально! Я вообще не представляю, чтобы Валера ушёл в понедельник, а вернулся в четверг. Он домашний.

– И не женился ни разу? Может, с ним что-то не так? Пьющий?

– Нет. Всё с ним так.

– Тогда у него есть женщина.

– Да, конечно. Поэтому он сидит в офисе до девяти вечера каждый день. Жень, он скромный, одеваться не умеет, но рукастый, всё нам ремонтирует. И в компьютерах разбирается. Добрый, никогда в помощи не откажет.

– А фотка есть?

Я поискала в телефоне нашу общую фотографию с прошлого Нового года, Валера на ней отлично получился.

– Симпатичный! – удивилась Женька. – А мама у него – не мегера?

– Хорошая у него мама. Когда он голеностоп растянул, я к нему заезжала по делу, она меня очень тепло встретила. Ужином угостила. Переживает, что сын неженатый. Внуков хочет.

– Она своих внуков хочет, – вздохнула Женька. – А я ей для начала чужого подкину.

– У неё дочка второй раз замуж вышла. С двумя детьми.

– Так то – дочка, а то – невестка, змеюка подколодная.

– Жень, мне кажется, ты далеко заглядываешь. Начни с малого.

– Да вроде не малый… – она засмеялась, погладив пальцем здоровенного Валеру, и ткнула в Феню: – Вот этот – малый. Малюсенький.

– Да, но на вес золота.

– Ой, а тёмненький – какой красавчик! Почему я его никогда не видела?

– Тихонов, инженер наш. Он не любит фотографироваться.

– Ну прямо…

– Принц.

– Точно!

– Это его прозвище.

– Такое впечатление, что не только прозвище.

– Не отвлекайся. Короче, в первый рабочий день, восьмого, заезжай за мной в офис часов в семь. Будем разрабатывать Валеру.

– Замётано. Лиз, поехали сегодня к моим на дачу. Посидим узким кругом: мама, папа, брателло, мы со Стасиком. Соседи зайдут. По-домашнему. Или завтра давай. Папе осетра с фермы привезли.

– Спасибо, Жень. Не обижайся, не поеду.

* * *

Я купила небольшую ёлочку и тридцать первого полдня с бокалом вина развешивала на ней старые мамины игрушки из пожелтевшей от времени коробки, отвлекаясь на телефонные поздравления.

– Лиза! – это был Роланд. – В моём мире нет такого праздника, и я поначалу не понимал его смысла, но теперь думаю, это лишний повод пожелать счастья близким людям. Я желаю вам найти Вольфрама.

Я проглотила слёзы и постаралась не шмыгать носом. Как говорила Лаура, это некрасиво.

– А я желаю вам найти Диану и начать вместе с ней прекрасную жизнь. От всей души желаю!

Положив трубку, я долго не могла успокоиться. Но, в конце концов, хватит плакать. Никакого толку, как говорила ведьма – только сырость разводить.

В холодильнике сквозь прозрачную коробку блестели ягодами возмутительно дорогие пирожные из соседнего супермаркета и благоухал ананас. Я слушала музыку в интернете, читала фэнтези – с принцессой, драконом и заколдованным принцем – и даже не заметила, как наступил Новый год.

В первом часу позвонил Саша Тихонов.

– С новым счастьем тебя, Лиза!

– Спасибо. И тебя.

– Ты плачешь?

– Нет.

– Плачешь. Я сейчас приеду. Какой у тебя номер квартиры? И этаж.

Он приехал быстро. Притащил огромный пакет новогодней еды и запредельное шампанское.

– Почему ты одна?

– Так вышло.

– У тебя что-нибудь случилось?

Случилось. Пропало моё любимое чудовище. Я чуть не умерла, пытаясь его спасти. И, боюсь, потеряла безвозвратно. Может быть, его сейчас мучают, истязают, а я сижу здесь под ёлкой, вся в соплях, с ананасом и пирожными, и ничего не могу поделать!

– Всё нормально, Сашечка.

– Если не прогонишь, я останусь. А лучше идём на улицу. Оденься потеплее.

– На улицу? Неожиданно.

– Идём.

Мы взяли шампанское и пластиковые стаканчики.

Народу было на удивленье много. Все кричали, смеялись, запускали фейерверки. И водили хоровод вокруг живой ёлки. Какой-то пьяный гражданин очень хорошо играл на аккордеоне русские романсы, Пахмутову и Моцарта.

Саша открыл бутылку, раздал стаканчики. Незнакомые люди наливали друг другу кто что и чокались. Было смешно танцевать в пуховике и в меховых ботинках.

Потом мы пошли гулять. Кругом царило веселье, я поминутно ойкала от разрывающихся салютов. Вернулись часа через два.

Мы проголодались и съели половину его пакета и мои пирожные. И по куску ананаса.

– Всё. Я могу ехать домой, – сказал Тихонов.

– Ещё чего! Общественный транспорт не работает, такси стóит как бизнес-класс «Аэрофлота». Постелю тебе на диване, он раскладывается.

Утром, вернее, уже днём я зашла в гостиную. Саша спал сном младенца. Обветренные ночной прогулкой губы, неприличной длины ресницы. Нежная кожа с румянцем, смятая подушкой. Ну чистый младенец!

Утром пили кофе с остатками пирожных. И со сливками. Потом щёлкали пультом, лёжа на диване.

– Спасибо тебе! Ты спас мой Новый год.

– Пожалуйста, – ответил Тихонов. – Обращайтесь.

* * *

– Саша, забери вторую бутылку шампанского.

– Это мой подарок.

– Слушай, оно же стоит нереальных денег!

– Пустяки. Я его давно купил, по акции.

– Мне неудобно. Я не приготовила тебе подарка.

– Значит, за тобой должок. – Он согнул палец, как водяной царь в старом детском фильме, и скрипучим голосом повторил: – Должок!

* * *

Второго января, поздравив папу и тётю Зою, я махнула к Шидловским на дачу. Там было волшебно! Пушистые снежные шапки на всём, за что можно зацепиться, вкусный, до звона чистый воздух, тишина, глинтвейн у камина, лимонный пирог, шашлыки с дымком на улице и на полночи разговоры под одеялом, как в детстве.