– Ну да, – смеясь, ответил Кристоф. – Если измерять близость количеством шпилек, острот и ругательств, то мы близки как никто.

– А у многих агентов так? Я про пары, в которых мужчина и женщина.

– Вряд ли. Такой тандем, как у нас со старушкой Эн, поди поищи!

– Значит… – Бен замялся и сделался пунцовым в районе ушей. – Значит, вы… вместе? Ну… пара? Надо же, светлый и тёмная! Я и не думал, что такое возможно.

До ищеек наконец дошло. Кристоф прищурился. Энвер пальцами приподняла поле шляпы, стрельнула в стажёра глазами.

– Да в Академии никак теперь «бесстрашие» преподают? Интересно, а «бессмертие» параллельным курсом включили?

Светлый маг сощурился сверх всякой меры. Финкельштейн покраснел так, что стал походить на помидор.

– Так что, Бенни, скажешь нам, – продолжала колдунья (и нельзя было понять, шутит она или не очень), – прогуливал ты уроки избегания взбучки или нет?

– То был факультатив, – хрюкнул Кристоф. – На него ходить не обязательно.

Стажёр наконец сообразил, что ему ничего не угрожает. Но на всякий случай попробовал оправдаться:

– Извините, что я… Мастер Энвер, Мастер Кристоф! Я думал… Я не хотел никого обидеть. Простите, – он умолк и сник, виновато изучая вытертый пол.

Мерно стучали стальные колёса. Мир за окном погряз в темноте, и только по редким далёким огонькам можно было определить, что поезд движется.

– Вот что я тебе скажу, Бен, – Энвер положила руки на колени. – Никто. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Не увидит. Нас с Крисом. В одной постели. Если ты увидишь такое – считай, тебе померещилось. Если тебе о таком расскажут, то это враньё. Заруби себе на носу, раз и навсегда!

– Я поясню, – мирно произнёс Кристоф. – Понимаешь, Бенни, так получилось, что мы с Эн – лучшие друзья. Абсолютно непохожие друг на друга волшебники с противоположных полюсов Силы – и тем не менее это так. Мы ценим свою дружбу. Но мы никогда даже и мысли не допускали о том, чтоб стать любовниками. Нам случалось ночевать под одним одеялом, когда было холодно. Врачуя раны, мы видели друг друга без одежды. Но – только друзья. Ни шага в сторону. Потому что это, во-первых, может разрушить нашу дружбу. А во-вторых, это ставит под угрозу наши жизни.

Светлый маг поёрзал, усаживаясь удобнее, и заговорил тоном матёрого сказителя:

– Знавал я двух ищеек, мужчину и женщину: они тоже были молодые, тоже напарники. Он – тёмный, она – светлая. Работали не хуже других, слыли толковыми спецами. Но имели несчастье однажды влюбиться друг в друга. А ведь любовь – штука уж-ж-жасно непредсказуемая. Она как февральский ветер, как белый шквал в открытом море: налетит, закрутит, захватит в свои цепкие объятия! Опомниться не успеешь, как уже сам себе не принадлежишь. Тебе становится безразличен целый мир, потому что весь мир сжимается до размеров одной персоны. Впрочем, те двое были не лыком шиты и, пока у них всё шло хорошо, умудрялись держать чувства под контролем. И делали свою работу. Беда случилась, когда у них что-то разладилось. Так у всех бывает, в этом нет ничего необычного или страшного – но только не для боевых магов. От взаимопонимания напарников, от их спаянности и слаженности действий зависит не только выполнение задания, но и его цена. А какое уж тут взаимопонимание, когда страдают сердца? Густела горечь, множились обиды, тяготил груз разочарований. Он злился, игнорировал, умолял; она рыдала, истерила, ненавидела. Кризис отношений, в двух словах. А потом они напоролись на очень сильного и опасного нову. И когда дело дошло до драки, личные переживания оказались выше интересов общества и конечной цели. Под властью эмоций действуешь совсем не так, как велят инструкции. Не так, как сработали бы хладнокровные ребята вроде нас. Тех ищеек погубили их чувства. Чувства в критический момент взяли верх над рассудком. И всё полетело к чертям!

Кристоф замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом. Заворожённый стажёр прошептал:

– И что в итоге?

– В итоге? – рассказчик развёл руками. – Нова ушёл. Колдун спас напарнице жизнь ценой жизни собственной. Колдунья ушла из Агентства, и больше я о ней не слышал. Но это не главное. Ты уловил суть, Бенни? В нашем деле нет места сердечным привязанностям. Надёжные друзья всегда прикроют друг друга. А вот любовники… любовники не могут быть надёжными. Как я уже говорил, любовь – штука непредсказуемая.

Бен выглядел так, будто его пыльным мешком огрели. Наверное, он живо вообразил трагическую развязку этой истории: как в решающий момент неизвестный чародей, забыв про все свои обиды, в прыжке закрывает возлюбленную от ветвящейся молнии своим собственным телом…

– Знатная басня вышла, поучительная, – Энвер в своём углу снова натянула шляпу так, что поля почти полностью скрыли лицо. – Скажи мне, о мудрейший, ты её сам только что придумал?

Кристоф немедля напустил на себя оскорблённый вид.

– Смеешь во мне сомневаться? Разумеется, только что!

У Финкельштейна от изумления отвисла челюсть.

Поздним утром, в начале одиннадцатого, они выгрузились на нужной станции. Выгрузились и сразу же увязли в шумной толпе. Мало того что платформа была заполнена встречающими, так ещё и вместе с магами сошёл едва ли не весь поезд. В глазах зарябило от эффектных парадно-выходных одежд, праздничных улыбок и возбуждённых взглядов. Энвер, которую дважды успели толкнуть и единожды попытались обнять, была явно не в восторге от всего этого. Ищейки выбрались на небольшую площадь, примыкавшую к станции. Стало чуть просторнее, но суета, толкотня и всеобщее возбуждение никуда не делись.

– Столько людей, – пожаловалась Энвер. – Что здесь происходит? Кажется, весь штат съехался в эту дыру.

– Дыру?

На щеголявшей свежими досками скамье, сразу под большой вывеской с расписанием поездов, вразвалку сидел бродяга. Вовсе не свежий, зато весёлый. Он был чумаз, бородат, одет в лохмотья, но при этом увенчан новёхонькой шляпой-котелком. Взор его был неожиданно ясен и даже слегка отдавал интеллигентностью – в противовес отдававшим помойкой лохмотьям. Образ довершала опустошённая бутылка.

– Дыру, мадемуазель? Я не ослышался? – хриплым голосом уточнил обладатель шляпы-котелка. – Хо-хо! Из какой же тогда дыры явились вы, коли так оскорбляете сей благословенный городок, э? С Луны свалились?

Колдунья смерила пьяницу неприязненным взглядом, но ответил Кристоф:

– Сей благословенный городок называется Бингетон. Мы раньше не бывали тут. Однако я всю дорогу терзался вопросом: откуда такое странное название?

– Ха-ха-ха! – забулдыга разразился хохотом, стяжав ответные улыбки нескольких прохожих. – Вы что, правда ничего не знаете? В таком случае вы либо святоши, либо неудачники! Но ничего, вовремя приехали, День города как раз сегодня. Ха! Не знать Бингетон! Держи-ка и прочти, что там написано!

Кристоф поймал брошенную бутылку и вслух прочёл надпись на этикетке: