Она была не против немного подчиниться воле Колина, если он тоже будет подчиняться ей.

Когда Хелена доела второй яблочный пирог под бренчание Бонифаса, она вдруг почувствовала пальцы Колина, нахально схватившие ее ногу. Она затаила дыхание, когда они продолжили свой тайный непреклонный путь между ее бедер. Она замерла, гадая, заметит ли кто-нибудь. Ее щеки покраснели от самодовольной улыбки, появившейся на его губах.

Но в эту игру могут играть двое. Очень робко она скользнула рукой под стол и, проведя рукой по его бедру, осуществила свою месть — дерзко сомкнула пальцы на его члене. Резкий вдох Колина был для нее лучшей наградой.

Оправившись от шока, он посмотрел на Хелену потемневшими от желания глазами и сказал с напускным спокойствием:

— Любовь моя, ты устала? Не хочешь ли удалиться в нашу спальню?

— Да, — ответила она, прижимая пальцы к виску. — Думаю, сегодня вечером ребенок вытянул из меня все силы.

Их безобидная беседа не обманула никого. Тут же раздались смех и шутки. Компания шумных пьяных доброжелателей последовала за ними, когда они торопливо поднялись по лестнице, и удалилась, только когда Колин захлопнул перед ними дверь спальни.

Оказавшись в спальне, Хелена обнаружила, что Дейрдре отомстила ей за песню Бонифаса. Это была изысканная, но все же месть. Их брачная постель была застелена не льном, а сияющим бледным шелком. В камине кипел котелок, распространяющий аромат жасмина. А одна из замковых собак сидела с несчастным видом у кровати, без сомнения, униженная тем, что вокруг ее шеи было привязано столько специй, что хватило бы на целый год выпечки сладостей.

Колин усмехнулся и покачал головой, потом нагнулся, чтобы почесать собаку за ухом, пока Хелена взяла лежавшую на кровати записку.

— «Хел, — прочитала она вслух, — может быть, ты научишься покоряться привычкам твоего нормандского мужа. Дейр».

Колин хихикнул, проводя рукой по кровати.

— Шелк? Думаю, я смогу найти ему применение.

Хелена отбросила записку и одарила его озорной улыбкой:

— А я уже думаю о твоих привычках, которым могу покориться.

— Да неужели?

Он одобрительно заурчал и встал перед ней, наматывая прядь ее волос на палец, чтобы притянуть ее ближе.

Но резкий запах котелка вдруг стал невыносимым, и прежде чем Колин успел прижаться губами к ее губам, он наморщил нос и отвернулся, чтобы громко чихнуть.

— Когти сатаны! Это варево воняет!

— Мы можем вылить его в уборную.

Он кивнул:

— Я это сделаю. — Со страстным обещанием в глазах и еще раз чихнув, он попросил ее: — Подожди здесь. Не двигайся.

Хелена повиновалась, бесцельно водя пальцем по гладкой ткани простыни и поглядывая на собаку, которая уныло смотрела на нее.

Колин вернулся в мгновение ока, закрыл дверь и в спешке почти швырнул пустой горшок через комнату.

— Вот так. Ну и на чем мы остановились?

Она улыбнулась:

— Я подчиняла тебя моей воле.

Он хитро улыбнулся в ответ и приблизился.

— Теперь это уже твоя воля?

— М-м.

— И вот это ваша воля, миледи? — Колин провел рукой по ее скуле, лаская щеку и притягивая Хелену к себе, чтобы нежно поцеловать в губы один раз, потом другой, — Вот это?

— Да.

Она вздохнула в его губы.

— А как насчет вот этого? — спросил он, скользя кончиками пальцев по ее шее и вниз на грудь, дразня кожу под вырезом туники, потом нырнул глубже, посылая трепет предвкушения по ее коже. — Это твоя воля?

— О да, — выдохнула она.

Тогда Колин распустил шнурки ее туники и стянул вниз корсаж, чтобы обнажить одну грудь. Она закрыла глаза и прикусила губы, ожидая восхитительного шока от его прикосновения.

Но оно так и не случилось. Вместо этого он рявкнул:

— Проклятие!

Глаза Хелены распахнулись.

— Что?

Колин нахмурился:

— Я не могу ничего делать, пока эта псина смотрит за каждым моим движением.

Хелена спрятала улыбку.

— Подожди, — сказал он, — Прямо здесь.

— М-м-м.

Она была совсем не так нетерпелива, как Колин. В конце концов, у них впереди целая жизнь.

Он на мгновение бросил взгляд на ее обнаженную грудь, и от желания, промелькнувшего в его глазах, ее чресла затрепетали.

— Прямо здесь, — хрипло повторил Колин.

После этого он схватил собаку за ее ароматный ошейник, потащил к двери и вытолкал прочь.

Когда он прислонился к закрытой двери, водя жаждущим взглядом по ее телу, сердце Хелены забилось от желания.

— Иди сюда, муж, — сказала Хелена. — Мне холодно.

Он пришел на ее зов, согревая ее взглядом. И своими поцелуями. И вскоре она уже думала, что сгорит от желания соединиться с ним.

А потом она услышала, как что-то скребется за дверью.

Хелена попыталась не обращать внимания на этот звук. В конце концов, любой, кто помешает жениху и невесте в их брачную ночь, либо дурак, либо сумасшедший. Она зарылась лицом в шею Колина, осыпая его поцелуями.

Шкряб. Шкряб. Шкряб.

Она вздохнула в его ухо, надеясь заглушить звук. Но по тому, как напряглись его плечи, она знала, что Колин тоже его слышал.

— Ну что еще? — прошипел он раздраженно.

Царапанье стало настойчивее, и на этот раз к нему присоединилось подвывание.

Губы Хелены задрожали от сдерживаемого смеха.

— Это собака.

— Люциферовы яйца! Чего еще она хочет? — Он раздраженно бросился к двери и распахнул ее. — Чего ты хочешь?

Собака смотрела с виноватым видом, и Хелена не смогла сдержать смех от этого комичного зрелища.

— О, Колин, избавь бедное животное от страданий, пока оно не умерло от стыда.

Колин вытащил кинжал и разрезал ароматную вязанку на шее собаки. Пес встряхнулся всем телом, избавляясь от остатков запаха, радостно завилял хвостом и убежал.

Колин сунул кинжал в ножны и снова закрыл дверь.

— Ну вот. Это все?

Хелена окинула взглядом комнату.

— Остались еще шелковые простыни.

— Эти? — Уголок его рта приподнялся в соблазнительной улыбке, когда он приблизился и заключил Хелену в объятия. — Эти можно оставить.