Тут ты четко подметил. У меня очень грязный рот. Я целую ночь им член обрабатывала. Теперь жутко челюсти болят. Оказывается, трудно такой толстый прибор внутрь принимать. Непривычно. Но ничего. Научусь. Справлюсь.

- Ира, - содрогается от ярости. – Черт. Что ты несешь?

- Правду, милый, - заявляю ядовито. – Чистую правду!

Муж отпускает меня. Резко. В момент. Он выглядит так, словно хочет ударить. Врезать мне кулаком по лицу. Жаждет причинить боль.

«Давай, - думаю я. – Вперед. Доведи начатое до конца. Больнее уже не будет!»

Но Михаил вдруг просто разворачивается и уходит. Громко хлопает дверью. Не бросает на прощание ни единого слова.

А я опускаюсь на диван. Без сил. И начинаю смеяться. Хохотать, причем совершенно дико и бешено, одержимо. По щекам льются слезы. Горькие и непрошенные, отравленные.

Так не должно быть. Не должно. А как тогда? Не представляю. Мне стоило сдержаться, проявить мудрость, стоило успокоиться и не выпаливать те непристойные вещи вслух. Однако сказанного не вернуть. Теперь каждый из нас обнажил истинную суть.

Глава 32

Я чувствую облегчение. Впервые за долгое время тревога отпускает меня и позволяет спокойно вздохнуть. Поразительное ощущение. Давно забытое. Уже как будто совсем чужеродное, странное и безумное.

Моя жизнь летит к черту, рушится прямо на глазах, спокойная и привычная рутина дает трещину, будущее нереально предсказать, глупо даже пытаться и предугадывать, а я просто сижу и наблюдаю за этим с легкой улыбкой. Эмоции идут вразрез с объективной реальностью. На горизонте маячит затяжной бракоразводный процесс. Дети окажутся между мной и супругом как между двух огней. Ничего приятного и спокойного нам не светит, однако душу переполняет радость. Обретаю покой. Нахожу равновесие посреди беснующегося водоворота страстей.

А может, правда от меня всегда ускользала? Может, я просто не хотела признавать очевидное и всегда сбегала от истины? Разлюбила Михаила уже давно. Или же вовсе никогда не любила? Да и стал относиться он ко мне иначе.

Кто бы стал изменять любимому человеку? Мы оба хороши. Оба одинаковые. Он не устоял перед Кристиной. Я отдалась Зверю. Наш союз давно прогнил. Теперь нет никакого смысла держаться вместе. Даже ради детей, ведь они ощутят фальшь.

Кстати, о детях. Мы присаживаемся за стол и приступаем к ужину. Ни Дима, ни Катя не спрашивают об отце, не волнуются, когда он придет, как будто и не ждут его. И тут я вспоминаю обо всех задержках супруга, о том, как он пропадал до глубокой ночи, потом плел мне красивые легенды про общение с закадычными друзьями. То одного приятеля встретит, то другого. Постоянно с ними что-то обсуждает: новые идеи для бизнеса, еще какие-то подвижки и наработки. Вроде при деле, вроде эффектное объяснение есть. Но реальность наверняка была гораздо прозаичнее. Он просто засиживался у Тины. Сколько раз я видела его выходящим из ее квартиры. Не сосчитать. То за солью заглянет туда, то за списками. Сама Кристина тоже регулярно к нам наведывалась, причем с различными вкусностями: пирожки, ватрушки, печенье, иногда и настоящие торты. У меня на такую стряпню времени не находилось.

Ох, а Катя ведь что-то видела. Не зря она резко отношение поменяла, назвала мою подругу «Крыстиной». Теперь многие мелочи собираются в единую картину, как фрагменты одной головоломки выстраиваются воедино.

Дети привыкли, что папы часто нет дома. Их это не тревожит и не удивляет. И к моим поздним возвращениям тоже привыкли. Катя полностью в учебу погружается, таким образом и отвлекается. А Дима в дурную компанию попал.

Вот как в жизни бывает, пытаясь заработать, дать своим детям максимум возможностей, ты можешь вообще все потерять. Очнуться и собственную семью не узнать.

Конечно, у нас часто бывали совместные ужины. Но не менее часто каждый оказывался сам за себя. Ненормально это. Неправильно. Моя вина.

И все же – куда было деваться?

Михаил искал себя. Кто-то должен был зарабатывать деньги, вкалывать, чтобы покрыть счета. Постоянно требовались финансовые вложения: оплата коммунальных, средства на ремонт школы, приобретение учебников. Купюры утекали точно вода. Рекой уплывали.

Теперь я должна постараться и успеть все. Не хочется прибегать к помощи посторонних людей, однако без няни мне действительно не обойтись, сейчас уже точно. Вопрос в том, сумею ли оплачивать ее услуги.

Я не намерена жить за счет Никиты. И в целом… я плохо представляю дальнейшее развитие наших отношений. Нужно на другом сосредоточиться. На работе. На семье. Разобраться и только потом о личном рассуждать. Теперь некогда.

- Лена, спасибо вам за помощь, - выражаю искреннюю благодарность женщине, которая заботится о моих детях.

Она приятная и улыбчивая, примерно моего возраста, очень милая и обладает огромным опытом, поскольку без труда находит контакт с Катей и Димой, справляется идеально.

- Это вам спасибо за такую возможность, - отвечает Лена. – Признаюсь, для меня большая честь работать на господина Багрова. Я сделаю все, чтобы вас не разочаровать.

От ее слов вдоль моего позвоночника пробегает холодок. Столько почтения, пожалуй даже благоговения. Невольно становится жутко.

Багров. Бриллиантовый Король. Король Крови.

Я таких людей никогда не знала. Близко не встречала. Только слышала про них, читала в новостях. Лучше бы так и дальше оставалось.

- Насчет оплаты, - начинаю, но договорить не выходит.

- Никита Сергеевич уже все оплатил, - прерывает Лена и улыбается: – Он предупреждал, что вы попытаетесь напрямую этот вопрос решить. Не стоит. Не переживайте.

- Хорошо, - киваю. – Но на будущее…

- Все через Никиту Сергеевича, - четко стоит на своем.

Ладно, теоретически я могу другую няню найти. Только понравится ли она детям?

Обменявшись дежурными фразами и договорившись о графике работы на ближайшую неделю, мы прощаемся. И я отправляюсь укладывать Катюшу спать. Это никому не доверю.

- Мама, - говорит дочка. – Ты не сказала, от кого эти подарки. Я и Лену спрашивала, она молчит, ничего не объясняет. Велосипед очень дорогой. У нас же мало денег. Откуда тогда такие