Например, в ситуации, если носитель попадает в жерло горящего вулкана или в топку кузнечного цеха. Или, что еще проще, ему отрывает голову пороховым взрывом, или же он падает с большой высоты на скалы. Или тонет в океане – и труп опускается на значительную, не доступную радиоволнам глубину.

Но даже если при этом каким-то нелепым образом раб остается жить, его убивает скрытый заряд в ошейнике, который срабатывает перед отключением.

Означало это две вещи.

Первое: отключенный или уничтоженный ошейник – это мертвый раб, без вариантов.

И второе. Учитывая статистику несчастных случаев, а также то, что население одного только Эшвенского континента Королевства Бориноса приближается по численности к 260 миллионам человек, ошейники должны отключаться часто. Практически – каждый день.

Так что в храме вряд ли среагируют на задуманные им действия слишком оперативно. Но даже если некто в храме, обнаруживший отключение ошейников Гордиана и Лисии, по необъяснимой причине в тот же миг озаботится их обнаружением и попытается подать сигнал об этом властям города, этому «некто» потребуется слишком много времени!

Ведь современной системой связи оборудованы только храмы, а до ближайшего почти двадцать—тридцать километров. В Бронвене так же как в большинстве других городов, храма Хепри нет, ибо храмы Эшвена строят только за пределами городов.

Обычные человеческие учреждения Королевства не соединены даже башенным костровым семафором, не говоря уже о таких фантастических средствах связи, как телеграф или телефон. Единственный способ передачи информации здесь – курьер или голубиная почта, паспорта и фотографии также не применяются. Значит, все, что беглецу и беглянке необходимо сделать после снятия ошейника, – это быстро убраться из этого города в другой и укрыться там. В принципе, план реален.

Оставив девушку в спальне, Гордиан прошел в зал и достал из шкафа припасенные вещи.

Как и большинство принадлежащих богатым шательенам зданий, отель Брегорта, по счастью, был освещен электричеством, что весьма порадовало Гора еще четыре дня назад в день их приезда. Но даже если бы это было не так, в городе имелось несколько заведений, где он смог бы спокойно получить доступ к проводке. Та же ратуша, например, или расположенные в центре города элитные бани-термы.

Гор включил свет, взял в левую руку резиновый шланг, разрезал его на две неровные части и, внимательно следя за линией шва, стал осторожно разрезать более короткую половину по внутреннему ободу на всю длину.

После этого Гор нажал на выключатель, и свет в комнате погас. Тяжелым лезвием своего метательного кинжала, не жалея заточки, он вскрыл слой штукатурки, скрывавший коммуникации, протянувшиеся от выключателя к потолочной люстре, и одним ударом отсек обесточенные концы.

Затем вытянул два кабеля из стены метра на два-три. Пожалуй, такой длины ему хватит. Концы проводов он очистил от изолирующего покрытия на несколько сантиметров. Потом прикрутил один очищенный конец к шнуру своего «хомута» и стал тщательно просовывать разрезанный шланг, создавая изоляцию вдоль окружности ошейника.

«Хомут» прилегал к шее очень плотно и засовывать за него толстую резину шланга оказалось непросто, но Гор справился. Второй зачищенный конец провода он просто скрутил более плотным узлом, чтобы увеличить площадь контакта с «хомутом», и крепко зажал (за изолированную часть) в левой руке. Далее он поставил под выключателем стул, сел, приложил «узел» свободного кабеля к «бляшке» ошейника и включил свет.

Блеснула яркая вспышка, сопровождаемая треском. Ошейник заискрил, мигнул красным индикатором и погас, издав на прощание тонкий «би-ик», после чего наступила тишина.

Гор был готов ко всему. К тому, что ошейник спалит к чертям его нервную систему, к тому, что он вообще не прореагирует на разряд, к тому что его тело прошьет электрическим ударом и остановится сердце.

Но ничего подобного не произошло – просто погас индикатор ошейника и запахло паленой проводкой.

Выключив свет, Гор снова обесточил концы, достал инструмент и приступил к снятию ошейника. Прошлый опыт, приобретенный в лесу под Лавзейским поместьем, рождал кошмарное воспоминание: он очень опасался, что запасное питание ошейника сработает снова и по его нервам ударит парализующая волна боли. Но «хомут» был мертв, по-настоящему мертв, и, помучив кусачками тонкий шнур, Гордиан услышал волшебную музыку – с легким шуршанием металл стал поддаваться.

Еще немного в нетерпении покрутив сам шнурок, Гор отпустил его и схватился кусачками за главную часть ошейника – металлическую пластину, в которой скрывался энергетический блок и процессор этой адской машинки. Корпус пластины был очень крепким, однако после нескольких зацепов и захватов поддался и начал отходить от шнура. С невыразимым наслаждением Гор почувствовал, как пластина отрывается от ошейника.

Не в силах сдерживаться и действовать спокойно, он стал тогда просто кромсать пластину короткими сжатиями кусачек, отрывая от ненавистной техники куски и ошметки. В конце концов на шее остался только сам тонкий шнурок ошейника, а его основная часть – мозг и питание – валялись под ногами по частям.

Несколько секунд Гордиан сидел неподвижно, не веря своему счастью. Пожалуй, он может стать первым сервом за всю писаную историю Эшвена, который смог самостоятельно и без вреда для себя избавиться от этой напасти. Хотя нет, наверняка кто-то уже проделал такое до него, ведь три тысячелетия – слишком большой срок, чтобы Человек с его гением и волей не смог справиться с примитивным техническим приспособлением. Но даже если это имело место – официальные хроники умалчивали о таком.

Оставалось лишь снять сам шнур. Гор вновь взялся за кусачки и с нетерпеливым упорством принялся крутить шнурок, чтобы сломать его на изгиб…

Прошла минута, затем еще одна. Его коснулось легкое беспокойство. С раздражением Гордиан отбросил кусачки и взялся за напильник. В прошлый раз, как он помнил, металл поддавался достаточно легко. Впрочем, тогда он не пропилил слишком много – сработала система защиты. Но сейчас время есть. Возможно, шнурок «хомута» сделан из нескольких слоев, внешний – попроще, а внутренний – попрочней.

Он пилил массивным инструментом тонкий шнурок, и на руках уже начали проступать красные пятна будущих мозолей. Вот черт! Действительно, сначала материал шнурка пилился достаточно легко. Буквально в несколько движений он пропилил больше половины его диаметра. Но что-то внутри мешало двигаться дальше. В отчаянии Гор вновь схватил кусачки и, хватая за край шнурка, принялся ожесточенно отдирать более податливую часть ошейника, не пытаясь «прокусить» твердый центр. Через минуту все было кончено.

Голова закружилась от отчаяния и ужаса. Содрав с ошейника «мясо» из обычного металла и пластика, Гор обнаружил, что внутри шнура идет тонкая проволока из «ишеда», системного металла! Общая толщина «хомута» не превышала пяти миллиметров. Тонкая же нитка из «крови демонов» оказалась менее полумиллиметра и была почти не видна на коже. Эта нитка была несколько более тусклой и значительно более светлой, чем обычный ишед (возможно дешевый сплав), однако Гор знал, что даже сплав ишеда с обычной медью разрубить, пробить, перепилить или раскусить невозможно.