Ему всего тридцать лет. Он мог бы жить, не зная печалей, еще многие годы. Но если Кэтрин забеременела, он не допустит, чтобы она родила вне брака. Кэтрин станет посмешищем для всей деревни. А если ребенок окажется мальчиком? Тогда ему суждено стать следующим герцогом Хартом, но только в том случае, если они с Кэтрин успеют сочетаться законным браком до рождения наследника.

И тогда проклятие перейдет на бедного малыша. Вероятно, для него будет лучше, если он родится бастардом.

Нет. Пусть будет проклятым герцогом, чем бастардом проклятого герцога.

Маркус несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Он опережает события. Если повезет, Кэтрин не забеременеет, и то, что случилось в ее спальне, станет лишь приятным воспоминанием. При этой мысли Маркусу захотелось завыть от тоски. Если зачатия не произошло, то больше он никогда ее не увидит.

Маркус прислонился к памятнику. Может, и не придется мучиться. Не напрасно же Эммет говорил, что ему, герцогу, следует почаще наведываться в Лавсбридж и проводить больше времени в замке. И деятельное участие в управлении поместьем, как и в жизни деревни, пришлось Маркусу по душе. Если бы он порой наведывался в дом старой девы, это ни у кого не вызвало бы подозрений: желание убедиться в том, что за домом и садом ведется надлежащий уход, вполне естественно для хорошего хозяина. Нет. Кого он хочет обмануть? Если он увидит Кэтрин, то немедленно пожелает переспать с ней. И это желание может оказаться сильнее его. Маркус больше не рассчитывал на свой здравый смысл и выдержку. Какие еще нужны доказательства? Нельзя искушать судьбу, даже если его чертов детородный орган настойчиво требует повторения.

«И я с ним согласен: одного раза мало. Но это все, что у меня есть. Второго не будет».

Не будет, если Кэтрин не забеременела. А если да? Тогда у него есть время – дни, недели, месяцы – на то, чтобы жить с ней, любить ее и наблюдать за тем, как растет ребенок в ее животе.

Месяцы, а не годы. И он никогда не увидит ребенка, ведь так? Если только ему безумно не повезет и Кэтрин не родит ему дочь. Это уже однажды случилось. Может случиться и вновь.

«Нет, я не должен рассчитывать на такую редкую удачу. И мне в любом случае нужен сын, чтобы передать ему титул».

Маркус выпрямился и расправил плечи. Хватит бегать по замкнутому кругу. Уж лучше тогда вернуться на праздник, хотя туда его тянуло меньше всего.

Маркус посмотрел на памятник, возле которого стоял, и прочитал высеченное на нем имя. Ну конечно, как могло быть иначе? Изабелла Дорринг не отпускала его. Выдернуть бы этот камень из земли и раздробить. В любом случае это не было бы святотатством: могила Изабеллы находилась не здесь.

Если бы только проклятие было такой же фальшивкой!

Когда через несколько минут Маркус вошел в павильон, сестры Болтвуд сразу окружили его.

– Вы надолго отлучились, герцог! – воскликнула мисс Корделия.

– Вас не было ровно один час и четырнадцать минут, – кокетливо улыбаясь, сказала Гертруда.

– Мы засекли время.

– Наверное, беседа с мисс Хаттинг была весьма содержательной, – заметила мисс Корделия и ткнула сестру локтем в бок, после чего обе захихикали.

– Да. Столькими любезностями удалось обменяться.

– За один час и четырнадцать минут.

– У вас, похоже, было, что ей сказать. А у нее – вам.

Судя по всему, дамы перебрали пунша. Маркус огляделся. Неужели никто не придет ему на помощь? Кажется, помощи ждать неоткуда. Нейт играл на фортепиано. Маркус поискал Алекса, но тот был всецело поглощен беседой с мисс Уилкинсон.

– Уверена, скоро викарий будет праздновать еще одну свадьбу. А ты что думаешь, Гертруда?

– И возможно, крестины через девять месяцев.

Сестры замолчали, смущенно потупив взгляды. Поняли, наверное, что зашли далеко.

– Никто не верит в это глупое проклятие, – сказала Гертруда.

Мисс Корделия оживленно закивала:

– Сейчас ведь не Средние века, а тысяча восемьсот семнадцатый год! А смерти предыдущих герцогов были вызваны лишь неудачным стечением обстоятельств.

Пять смертей подряд и все случайные? За двести лет ни один из герцогов Хартов не дожил до рождения наследника, и это тоже случайность?

Маркус давно научился прятать свои истинные чувства за вежливой улыбкой.

– Вообще-то все это время я общался с Изабеллой Дорринг, – сообщил он сестрам. – Посетил ее могилу, точнее, могильный камень.

Сестры Болтвуд от удивления открыли рты.

– Зачем вы ходили к ней? – в недоумении спросила Корделия.

«Действительно, зачем?»

– Просто так. Я бродил по кладбищу и случайно остановился у того камня.

Сестры Болтвуд все с тем же недоумением смотрели на Маркуса. Он понимал их чувства. Прогулка по кладбищу во время свадебного пира – весьма странная причуда. Но Маркус не мог рассказать им, где побывал до того, как пошел гулять на кладбище.

– Боже правый! – воскликнула Корделия. – Да Кэт дала вам от ворот поворот. – Она повернулась к сестре. – Ты можешь в это поверить, Гертруда? Кэт ему отказала! Что не так с этой девицей?

– У нее вместо мозгов перья – вот что с ней не так, – заявила Гертруда. – Или не перья, а камни. Я понимала, почему она шарахается от Гарольда Баркера, но воротить нос от такого джентльмена?! – Она кивком указала на Маркуса. – У нее, похоже, не только с головой не все в порядке, но и со зрением тоже.

Маркус не желал подтверждать их подозрения, но молча слушать, как они насмехаются над Кэтрин, он также не мог.

– Мисс Хаттинг живет в доме старой девы, дамы. Вам название дома ни о чем не говорит? И ее полностью устраивает избранный ею статус.

Обе девицы закатили глаза.

– Чепуха! – возразила Корделия. – Ни одна особа женского пола в здравом уме, если бы ее поставили перед выбором: остаться девственницей или провести ночь в вашей постели, не предпочла бы девственность, герцог.

– И неважно, прилагается ли к вашей постели предложение руки и сердца или нет, – добавила Гертруда. – Но Кэт не такая, как все. Ей сначала надо заполучить обручальное кольцо. Не следует забывать, что она – дочь викария.

«Господи, сделай так, чтобы никто не увидел, как мне стыдно за себя!»

– И ведет себя как монашка. Такая строгая и правильная – не подступишься.

«Неправда!»

Корделия кивнула.

– Точно. Чопорная и скорее всего холодная, как ледышка.

«Если бы только они знали… И узнают, если Кэтрин, не приведи бог, забеременела».

– Но если кто-то и может ее отогреть, – сказала Гертруда, – то это вы, герцог. – Она подмигнула ему. – Уверена, в постельных делах вы не новичок.