Талейран рассказал им, что царь Александр уже в Вене, и Елена надеялась, что сможет разыскать там своего брата, но если Алексея не будет на конгрессе, она собиралась закончить дело, которое они запланировали с Доротеей, и, не откладывая, уехать в Санкт-Петербург. Сегодня к вечеру она планировала быть уже в столице Австрии, оставалось потерпеть еще несколько часов, а потом они все отдохнут от дороги, по крайней мере, неделю.

Уже стемнело, когда за окном замелькали улочки Вены, и молодая женщина удивилась, как же похожи улицы всех европейских городов между собой, и как не похожи они на Россию. Вена напомнила ей и Берлин, и множество немецких городов, через которые проехали они с Аглаей, и чем-то - Париж. Теперь нужно было разыскать дом тети Елизаветы, графини Штройберг. Елена помнила, что тетушка Апраксина говорила ей, что дом графини находится рядом с дворцом Хофбург, на улице, где размещаются императорские конюшни. Как ни странно, это простое описание помогло им, горожане, у которых она, как единственная из всех говорящая по-немецки, спрашивала дорогу, любезно показывали направление, и через два часа они остановились у ярко освещенного красивого трехэтажного особняка, построенного в строгом стиле классицизма.

«По крайней мере, хозяева дома, раз весь особняк освещен, - подумала измученная Елена, вылезая из кареты, - тетю я видела только на портрете, интересно, узнаю ли я ее теперь?»

Лакей в черной с золотом ливрее вышел на крыльцо и помог дамам выйти, он, забежав вперед, распахнул перед женщинами тяжелую дубовую дверь и спросил, как о них доложить.

- Светлейшая княжна Елена Черкасская, племянница графини, - сообщила Елена и посмотрела вслед слуге, удалившемуся по коридору.

Ее сердце тревожно забилось, и молодая женщина замерла, не зная, как ее здесь встретят. Быстрые шаги по гулкому мраморному полу удивили ее: слуга бежал обратно бегом. Елена резко обернулась, глядя на высокую мужскую фигуру, стремительно приближающуюся к ней. В темноте коридора она не видела лица бегущего человека, но сердце уже все ей сказало, еще мгновение - и она оказалась в крепких объятиях, а родной голос брата прошептал в ее макушку:

- Слава Богу, ты нашлась!

Елена взглянула в уже почти забытое, такое родное лицо Алексея Черкасского и зарыдала. Все ее беды и невзгоды, все трудности, которые ей пришлось преодолеть почти за два года разлуки, навалились на нее, придавив своей тяжестью, и когда молодая женщина, наконец, оказалась в надежном кольце рук воскресшего брата, мужество оставило ее, и она снова стала обычной девушкой - младшей сестрой.

- Не плачь, дорогая, все уже позади, прошу тебя, - шептал Алексей.

Он гладил ее по голове, утешая, как когда-то утешал после первого горя в ее жизни - смерти родителей.

- Не буду, - Елена попыталась взять себя в руки и объяснила: - Просто я два года оплакивала тебя, а о том, что ты жив, узнала только месяц назад.

- Мама, - тоненький голосок, раздавшийся за спиной молодой женщины, вернул ее на землю. Она мягко разомкнула руки брата и взяла девочку из рук кормилицы.

- Алексей, позволь тебе представить мою дочь Марию, маркизу де Сент-Этьен.

Она с беспокойством ожидала реакции брата, и когда он счастливо улыбнулся, вздохнула свободно.

- Здравствуй, милая, я - твой дядя Алексей. Давай знакомиться, - ласково сказал князь. - Я очень рад, что, наконец, вижу тебя.

Алексей протянул к девочке руки, и когда она доверчиво потянулась к нему, подхватил ее и, поцеловав, прижал к себе. Пока они говорили, в вестибюле собралась толпа слуг во главе с невозмутимым величественным дворецким, одетым во все черное. Князь, отдав дворецкому распоряжение о том, чтобы для его сестры приготовили две смежные спальни и комнаты для сопровождающих ее дам, подхватил Елену под руку и повел по коридору.

- Тетя предоставила мне этот дом на время конгресса, а сама переехала в имение, нынешняя суматоха ей уже не по силам. Поэтому мы здесь с моей женой Катей и членами нашей маленькой семьи. Пойдем знакомиться, - предложил он и распахнул дверь в большую гостиную, обставленную со старинной роскошью, напомнившую Елене Ратманово, и пропустил сестру вперед.

В ярко освещенной комнате у весело потрескивающего огня она увидела трех женщин: черноволосую даму лет тридцати, сидевшую в кресле у камина, молодую красивую девушку с золотисто-рыжими волосами и большими глазами цвета морской волны, стоящую за спинкой ее кресла, и высокую, стройную шатенку с великолепной фигурой и лицом итальянской мадонны. Но самым необыкновенным у этой молодой женщины были огромные, очень светлые, в обрамлении черных стрельчатых ресниц серо-голубые глаза и блестящие каштановые волосы, сейчас расчесанные на прямой пробор и заплетенные в толстую косу, доходящую ей до колен.

- Элен, знакомься, это - моя дорогая жена Катя, а вот - подруга нашей семьи Луиза де Гримон, и ее племянница Генриетта, герцогиня де Гримон. - Алексей поочередно представлял сестре женщин, одной рукой обнимая Елену, а на другой держа Мари.

- Здравствуйте, дорогая. Какое счастье, что вы теперь с нами! - воскликнула Катя и улыбнулась медленной улыбкой, сделавшей ее классическое лицо невыразимо прекрасным. - Наконец, война вернула нам всех членов семьи.

Она подхватила Елену под руку и, обняв, повела к дивану, с которого поднялась ей навстречу. Две другие женщины дружелюбно улыбнулись молодой женщине, а старшая сказала:

- Мадам, мы с племянницей невыразимо счастливы познакомиться с вами, но вам сначала следует поговорить в семейном кругу, да и малышка очень устала, давайте я отнесу ее и сама прослежу, как ее устроят.

Она протянула руки к девочке, уже устало уронившей головку на плечо Алексея, и забрала ее. Молодая герцогиня поклонилась и вышла вслед за теткой.

- Снимайте плащ, сейчас я вас накормлю. - Катя забрала одежду из рук Елены и вышла, оставив молодую женщину наедине с братом.

- Боже, дорогая, я до сих пор не верю, что моя одиссея закончилась, и что все мои любимые женщины снова со мной. - Алексей сел рядом с Еленой на диван, взял ее за руку и сказал: - Я ищу тебя уже год, с тех пор как получил письмо от тетушки, где она описала преступления, совершенные дядей в Ратманово, и твой побег. Всем моим родным, и Кате тоже, той осенью сообщили, что я погиб под Бородино. Но Сашка отвез меня в Грабцево к Аксинье, и она за два месяца поставила меня на ноги. В Санкт-Петербург я попал только в последние дни декабря, тогда же выгнал князя Василия из нашего дома, но я ничего не знал о том, что он сотворил с вами, иначе я там же его и убил бы. Тетушка вернулась в Ратманово летом следующего года и сразу поехала тебя искать. В Марфино управляющий ей и сказал, что ты долго болела, еле выжила, а потом тебя увез французский полковник. Я обшарил все лагеря и госпитали, надеясь найти среди французских пленных того, кто хоть что-то слышал о тебе. Никто ничего не знал, и только в середине июня этого года в одном из госпиталей я наткнулся на раненого, служившего в полку конных егерей, который был свидетелем на твоей свадьбе с маркизом, а потом привез тебя к мадам Ней.