— Папа, да в нас весу-то как у воробьев! И размер такой же...

— Разумеется, — поддержала Владика мама. — Хотя, конечно, Максим не совсем воробушек, покрупнее тебя. Наверняка он ест нормально и делает по утрам зарядку.

— А где он?

— Принимает душ.

— Дали горячую воду? — изумился Владик.

— Воду не дали. Но он сказал, что ему и не надо. Он закаляется, потому что готовится в капитаны... Кстати, Степа, родственники не простят тебе, если ты не позволишь будущему капитану познать матросскую науку.

Папа понял, что всё опять решили без него. И снова посмотрел на люстру. Но в это время зазвонил телефон. Папа шагнул в коридор. Стал слышен его голос:

— Да!.. А, это ты, Жора... Что? Ну и хватит пятерых. Потому что будут еще два младенца... А что поделаешь, меня без этого не отпустят! Ты знаешь, что такое семейные коллизии? Вот и счастье, что не знаешь!.. Кто? Юферс? Ну, это удача! Старый конь борозды не испортит. К тому же будет кому обучать салаг матросским делам. Один из них собирается в мореходы... Да не Владька, племянник! А у Владьки пока одни фантазии в голове, ничего не знает...

Мама и Владик, притихнув, слушали разговор. Потом встретились глазами.

— Подслушивать нехорошо, — сообщил Владик.

— Вот именно! Ступай к Игнатии Львовне и вежливо попроси у нее на несколько дней раскладушку.

— Ну вот...

— Что «ну вот»?

— Не пойду я к ней. Как увидит, сразу начинает воспитывать... Ох, да вот она, сама явилась. Я слышу по звонку...

В коридоре и правда позвонили.

— Брысь к себе, — велела мама и пошла открывать.

Соседка Игнатия Львовна — крупная крашеная дама — лучилась добротой. Мама ответила ей той же улыбкой.

— Здравствуйте, Оленька! — голос Игнатии Львовны был слышен во всех уголках квартиры.

— Игнатия Львовна! Как хорошо, что вы зашли! У меня к вам просьба. Не дадите ли на несколько дней раскладушку? У нас неожиданный гость.

— Разумеется, голубушка... А я к вам с сообщением. Днем приходили из домоуправления, напоминали о квартплате. У вас, говорят, задолженность...

— Ой... ну, в доме совсем ни гроша. Даже новую рубашку Владику не на что купить. Видели, каким он скачет обормотом? Сандалии едва живые, майка на боку с дырой. И все боюсь, раскокает очки, опять придется платить...

— Нынешние дети очень непоседливые...

— Не то слово...

— Вся беда в отсутствии четкой системы воспитания, — сообщила Игнатия Львовна. — Недавно я читала статью профессора Чайнадворского. Он пишет, что мы слишком поспешно отказались от традиций народной педагогики. Она включала в себя воспитание с помощью березового прута, и действовал этот способ безотказно. Правда, у нас на юге березы — редкость, но есть другие древесные породы, вполне подходящие...

Владик слышал всепроникающий голос соседки. И не громко, но отчетливо сказал в своей кладовке:

— Сама ты древесная порода.

У Игнатии Львовны округлился рот.

Мама влетела к Владику.

— Ты с ума сошел! Иди и немедленно извиняйся!

— А чего она...

— Иди сию же секунду!

— Лучше помру.

— Ты дождешься, что я использую метод профессора!

— He-а, не используешь, — снисходительно сообщил Владик.

— Это почему?

— Потому что я тогда объявлю забастовку. И не пойду на яхте.

— И прекрасно! Я и сама тебе не позволю!

— А как же твой диплом?

— Я поняла. Ты поставил цель свести меня в могилу.

— Нет, мамочка, что ты! Мы тебя очень любим! Я и Андрюшка! — Владик поднял за уши зайца.

— Марш к Игнатии Львовне!..

К счастью, в этот момент раздался железный грохот. Все выскочили в коридор. В дверях ванной стоял Максим — в плавках и в тюрбане из полотенца.

— Извините, я нечаянно зацепил на гвозде таз... У вас замечательный душ.

— С легким паром, — сказала мама. — Хотя какой пар, если нет горячей воды...

Максим и Владик неулыбчиво смотрели друг на друга. Изучали...

Владик и Максим шли по улице, ведущей к морю. Было прекрасное утро. Проехала поливальная машина, обдала сверкающим каскадом кусты, газоны и тротуары. Зацепила и ребят, они отскочили. Хорошо, что Максим был одет уже попроще, чем вчера, без столичного лоска. Он недовольно отряхнул шорты и футболку.

— Не смотрят, куда льют...

— Это шофер дядя Сима, — объяснил Владик. — Он нарочно, для веселья.

— Хорошенькое веселье.

— Все равно ведь сейчас купаться будем...

— А это что за лозунг? — задержал шаги Максим. — Я уже не первый раз вижу...

На кирпичной стенке белела надпись: «Здесь был Вася».

— А! Дураки какие-то развлекаются, — отмахнулся Владик. — Пишут где попало. Папа сказал один раз: «Если на Луну посмотреть в большой телескоп, там, наверно, тоже эти слова»...

Они подошли к перекрестку, и вдруг Владик «тормознул».

— Давай свернем.

— Зачем? — удивился Максим.

— Да там эти... с Петькой Карасевым. Ну их...

У каменного забора играли, стукали футбольным мячом о стенку трое мальчишек (вроде тех, что вчера приставали к Максиму).

— Боишься, что привяжутся? — удивился Максим.

— Да кто их знает...

Максим пожал плечами, но спорить не стал. Они свернули в переулок. Максим сказал через несколько шагов:

— Стоило ли пугаться? Если таких каждый раз обходить, тропинок не хватит.

Владик объяснил довольно беззаботно:

— Не так уж я испугался. Просто настроение портить не хочется. И за очки боюсь. Если сцепимся, опять могут пострадать.

— Опять? — переспросил Максим.

— Ну да. Это будут уже третьи в нынешнем году. Одни зимой, в школе, другие недавно, во время футбола... А если еще и эти, мама в обморок упадет. На новые денег нет...

— Перед дракой-то можно снять, — рассудил Максим.

— Если успеешь... А больше всего я не хочу, чтобы над Андрюшкой смеялись. Увидят, начнут хихикать...

Ушастая Андрюшкина голова торчала из пластикового пакета, который Владик нес, шурша им по траве.

— Для чего ты носишь его с собой?

— Я не всегда ношу. А сегодня надо. Я должен раз в неделю макать его ушами в море, он этого требует...