— За тобой! Тебя тоже чуть не унесло!

— Не выдумывай!

— Я не выдумываю! Со стороны виднее!

— Ничего себе свистит, да?! Есть такое кино — «Шторм на суше»! А если так вдарит в открытом море... Вот будет карусель! — вздрагивая, крикнул Владик.

— Может перевернуть?

— Килевую яхту не перевернет! А раздолбать может...

— А ты все же собираешься в рейс?!

— А ты?

— Мне бояться нельзя!

— А я, что ли, боюсь?! Что у тебя с ногой?!

Они сидели теперь рядом, высунув из трубы ноги. Промокшим, им было все равно. Струи смывали с колена Максима обильную кровь.

— Брякнулся о камень, когда прыгал!

— Очень больно?!

— Терпимо!

Владик, нагнувшись, глянул Максиму в лицо.

— Наверно, не очень терпимо... если даже слезинки... — Он это без всякой насмешки сказал, с полным состраданием. Но Максим ощетинился:

— Какие слезинки! Это дождь! Я слезы никогда не пускаю!

— Никогда-никогда?!

— Я же говорил!

— А если боль нестерпимая?!

— Надо терпеть...

— А если... горе?

— Слезами горю не поможешь.

— Но бывает, что и удержаться нельзя... — сказал Владик.

Максим в ответ лишь двинул плечом. Возможно, и не расслышал в шуме грозы.

В бетонный канал стал задувать ветер.

— Прямо аэродинамическая труба! — проговорил Максим, дергая спиной.

— Слушай, тут недалеко городская библиотека! Давай добежим, все равно мокрые! Там в башенке живет Гоша, у него обсохнем!

— Что за Гоша?!

— Мой друг! Познакомишься! Это корабельный гном!

— Смеешься, да?!

— Бежим! Сам увидишь!

Владик дернул Максима за руку, и они опять нырнули в ливень. Максим хромал.

— Держись! — Владик подставил плечо.

Мокрые, дрожащие, они поднимались по винтовой лесенке. Медленно, потому что нога Максима сгибалась плохо.

— Скажи, ты про гнома это так, голову морочишь? — спросил, постукивая зубами, Максим.

— Ничего я тебе не морочу! Ты что, не слыхал про корабельных гномов? А еще в капитаны собрался! Раньше на каждом корабле был свой гном. И сейчас есть на некоторых. Особенно на парусных...

— Это сказки...

— Никакие не сказки!.. Гномы бывают разные. И чердачные, и подвальные, и вагонные, и водопроводные — это которые на водокачках. Но корабельные — самые известные. Про них даже книжки есть. Спроси Гошу, он тебе скажет...

Наконец добрались до дверцы, Владик постучал. Гоша распахнул дверь. Перепуганно открыл рот, раскинул руки.

— А-а-а... О-о-о.. Что такое делается! Кто же это... отпускает ребенков... то есть это... детей в такую погоду! Раздетых! Вы схватите это самое... ревматизм и пневмонию!

Суетясь и шлепая ногами, Гоша втащил мальчишек в комнатку.

— Это как же так можно! Мальчикам вредно это... столько несоленой сырости! От пресной воды болеют и гномы, и это... люди... — Он схватил с полки два полотенца. — Ну-ка, это... снимайте все...

Владик и Максим послушно стянули с себя все, кроме плавок. Гоша сунул каждому полотенце, а сам принялся выжимать прямо на пол ребячью одежду. И при этом ворчал:

— Ай, как несерьезно. Вы же это... не это самое, не пресноводные лягушки... Это даже это... опасно... под таким несоленым дождем...

Ливень и гроза между тем бушевали за стенками башенки, ее встряхивало. Владик оглянулся на окно и сказал:

— Обыкновенный летний дождик...

— От пресных дождиков бывает это... остеохондроз... Вытирайтесь как следует. И садитесь сюда... — Он подтолкнул их к раскладушке. — Вот вам это... одеяло... Сейчас я это...

Гоша развесил на подоконниках выжатую одежду, суетливо выдвинул из угла и включил обогреватель. Поставил на табурет электроплитку. Из ведра налил воду в большущий мятый чайник, водрузил его на плитку... Мальчики, закутавшись в одеяло, сидели на раскладушке. Иногда вздрагивали. Владик весело сказал:

— Гоша, а у тебя прибавилось имущества!

— Да! Мой... это... сосед, Рептилий Казимирыч... поделился, значит. Добрая душа... А утром еще из конторы прислали это самое... гуманитарную помощь... Потому как, говорят, вы это... пострадали при взрыве...

— Гошину шхуну вчера взорвали при киносъемке, он чуть не погиб, — сказал Владик Максиму. И спохватился: — Ой, я забыл познакомить! Гоша, это мой троюродный брат Максим... Максим, это Гоша, корабельный гном с «Кефали».

Благовоспитанный Максим откинул одеяло, встал, приветствовал Гошу английским поклоном. Они обменялись рукопожатиями.

— Очень это... приятно. Да... А я сперва подумал это самое... что у меня в глазах раздвоилось от испуга. Смотрю — два Владика... Сейчас я чайку...

Максим снова сел и при этом поморщился. Тронул колено. Владик сразу спохватился:

— Ой, Гоша, Максим ногу разбил, смотри, до сих пор кровь идет. У тебя нет бинта и йода?

— Ай! Где?.. Ой-ей-ей... У меня нету. Я это... сейчас попрошу у Казимирыча. У него все есть... Смотрите, чтобы чайник не сбежал... — Гоша бросился за дверь. Слышно было, как заухали на ступеньках его тяжелые ступни.

— Ну вот, а ты не верил, — сказал Владик. — «Не бывает корабельных гномов»...

— А может быть, он просто карлик...

— Ох, ты и скажешь! Карлики в цирках выступают, а не на парусниках живут... — Владик встал, вытащил из пакета Андрюшку и усадил перед обогревателем. — Тоже промок, бедняга...

— Выключи чайник, — попросил Максим. — Вскипел уже...

Владик выключил. Оглянулся. Максим снова трогал ногу и морщился.

— Сильно болит, да?

— Это не имеет значения, — сказал Максим.

Вернулся Гоша — с коричневым флаконом и белым мотком. Так и этак примерился к Максиму.

— Я... это... не знаю, как и подступиться... Мальчики такие хрупкие...

— Не волнуйтесь, пожалуйста, я сам... — Максим бесстрашно смазал ссадину смоченным в йоде марлевым тампоном, ловко забинтовал колено. — Большое спасибо. Теперь все в порядке...

— Сейчас мы чаек... Вот... — Гоша достал с полки фаянсовые кружки и заварку... — А себе я вскипячу отдельно. Корабельные гномы, они это... пьют чай только из морской воды... — И он взял из угла зеленую трехлитровую бутыль...

Гроза прекратилась так же неожиданно, как налетала. По стеклам заструилось веселое солнце.

У пирса яхт-клуба, который блестел стеклами иллюминаторов и щетинился множеством мачт, стояла вымытая дождем новая яхта «Кречет».