Кейти надела зимние перчатки. Она понимала, что это глупо – можно подумать, что не прикасаться ни к чему голыми руками менее аморально, – но все же сделала это.

Она сдвинула вешалки с одеждой в одну сторону и взяла серый ящик за ручку. Он оказался совсем не тяжелым. Она положила его на кровать, но испугалась, что на одеяле останется отметина, и поставила ящик на пол.

«Только в самом крайнем случае», – говорила мать. Что ж, если самый крайний случай – это ситуация, требующая немедленного вмешательства, то сейчас тот самый момент. Но Кейти отдавала себе отчет в том, что мать с ней ни за что не согласится, если узнает о ее поступке.

Ключ на крючке висел косо, зеленая ленточка была перекручена. На всякий случай девушка сфотографировала и их. Кейти удалось кое-чему научиться у своей воспитанной, бдительной матери. Из них обеих получились бы отличные детективы.

Дрожащими руками Кейти вставила ключ в замочную скважину и повернула. Она все еще могла остановиться, но не сделала этого и подняла крышку.

В ящике лежали четыре папки-скоросшивателя, все – цвета буйволиной кожи. Каждая папка была снабжена наклейкой, и каждая наклейка подписана аккуратным почерком Кэролайн: «Финансы», «Страховка», «Документы», «Распоряжения». От того, что надписи были сделаны рукой матери, Кейт стало не по себе. Она словно бы вторгалась в чужую душу. И знала: если продолжит начатое, то совершит самый ужасный поступок в своей жизни. Это был специальный, особый ящик ее матери, который она приготовила на случай своей смерти, чтобы Кейти знала, что делать, как управиться со всеми делами.

Но внизу сидела Мэри, у которой из головы ускользали воспоминания, высыпаясь, как песок, и Кейти должна была ей помочь. Следовало перестать чувствовать себя виноватой.

Она осторожно поддела пальцем обложку папки «Финансы». Ей вовсе не хотелось рассматривать банковские договоры матери или брать деньги из конверта с надписью «наличные», но ей нужно было удостовериться, что в этой папке нет ничего, имеющего отношение к Мэри. Насколько Кейти знала свою мать, та предпочла бы спрятать настоящие секреты в самом с виду неподходящем месте. Но, кроме банковской карты и сберкнижки на счет, открытый отцом (которым Кэролайн отказалась пользоваться), там больше ничего не было.

Папка с надписью «Страховка» оказалась самой толстой, но только потому, что мать Криса и Кейти никогда не выбрасывала документы, связанные со страховкой, а еще хранила и старые, и новые буклеты, посвященные страхованию квартиры и машины. Кейти перелистала странички, чтобы посмотреть, не спрятала ли мама что-нибудь между ними. Ничего!

В самом низу лежал полис страхования жизни Кэролайн. И сумма – пятьсот тысяч фунтов стерлингов. Предмет страхования – жизнь. Затем следовал перечень всего, что страховка не покрывала: альпинизм, спелеология и еще целая куча занятий, которым Кэролайн и не думала себя посвящать. В самом конце перечислялись прыжки с парашютом, бейсджампинг[29] и гонки на мотоциклах. Еще ниже указывалось, что выплата не будет произведена в том случае, если застрахованное лицо погибнет на войне, умрет от передозировки наркотиками или совершит самоубийство.

Кейти стало интересно, была ли застрахована жизнь Пэт, и если да, то отказалась ли компания произвести выплату. Ведь она не умела плавать. Как глупо было с ее стороны входить в море…

Следующая папка была помечена «Распоряжения». Странно. Распоряжения насчет чего? Внутри оказался единственный лист бумаги с заголовком «Похороны».

Сначала шло перечисление людей, с которыми Кэролайн просила связаться в случае своей смерти. Были указаны адреса электронной почты и номера телефонов отца Кейти и Криса, сотрудников по работе, а также контактные номера похоронных агентств и банка. Господи боже, представить только – звонить стольким незнакомым людям и сообщать о том, что мама умерла. Звонить отцу… Что тогда? Он вернется из отпуска? Кейти с Крисом придется жить с ним?

Вторая половина страницы была озаглавлена: «Участок». Здесь указывались адрес и номер телефона директора похоронного агентства. А самым ужасным оказалось то, что Кэролайн уже оплатила собственные похороны и надгробье. Участок семьдесят восемь на кладбище Северного Бишема. «Участок рассчитан на три захоронения. В зависимости от обстоятельств места там хватит для всех нас».

Кейти опустилась на корточки и прижала ладонь к пятну солнечного света на ковре. Она попыталась представить себе глубину могилы, как там темно и как ужасно, что на тебя давит вся эта земля. Она постаралась не думать об обстоятельствах, из-за которых ее могли бы похоронить с матерью и Крисом: автомобильная авария, нападение маньяка, взрыв газа. Еще она постаралась не представлять себе, как на похороны явятся девочки из школы и увидят, что даже в смерти Кейти не позволено разлучиться с матерью. Но мысли все равно упорно лезли в голову вместе с ощущением давящей клаустрофобии. Кейти стало тяжело дышать. Казалось, стены сдвигаются, а окна становятся у́же и словно уменьшаются.

Если бы они все умерли сегодня, Кейти похоронили бы в Северном Бишеме. Ее кости переплелись бы с костями матери, одна и та же земля придавила бы их, засыпала бы, забив рот. И как только мать посмела делать распоряжения насчет похорон Кейти, если Кейти еще не умерла? А если бы она захотела, чтобы ее похоронили в лесу, в каком-нибудь красивом месте? Почему даже относительно смерти все решения должна была принимать Кэролайн?

Кейти принялась поспешно просматривать содержимое последней папки – «Документы», но там не оказалось ничего, кроме сертификатов на детские пособия, медицинских карт, свидетельств о рождении и заявления о разводе, присланного отцом несколько месяцев назад. Мать его не подписала. Сказала: «Пусть ведет меня в суд». В качестве причины для развода отец указал неразумное поведение Кэролайн – она, по его мнению, в их браке «эмоционально отсутствовала» и часто вела себя по отношению к нему «высокомерно и унижающе». Отлично! Еще одна вещь, о которой Кейти не стоило знать.

Она сердито переворачивала прозрачные файлы в скоросшивателе. Отец, оказывается, был готов сказать что угодно, лишь бы избавиться от них, а мать спланировала для всех похороны. Кейти ощутила приступ тошноты. Невозможно просто взять и упрятать информацию в закрома мозга и не дать ей тебя ранить. Нет смысла лгать себе («Она напала на меня, честно»), ты не можешь перестать думать («Просто забудь об этом, Кейти, ладно?»). Ты можешь даже докатиться до деменции и утратить воспоминания. Но самые главные из них – это «грустные пустоты» в твоей голове. Они оставляют эмоциональный фон, который никогда никуда не уходит. И эта тоска разливается по тебе, причиняя боль и разрушения.

Папки выглядели как-то неправильно. Слишком аккуратно? Или лежали слишком далеко одна от другой? Надо было сфотографировать…

Кейти вернула их на место и вдруг увидела книжку, лежащую на самом дне ящика. Она была серая, неприметная. Кейти вспомнилась история Синей Бороды – последний ключ, последняя комната, тайна, ожидавшая его невинную жену за запертой дверью.