Нужно помнить, что в течение беспокойных лет, последовавших за началом христианской эры, когда гунны снова стали независимыми, они опять установили свое господство над ухуанями и сяньби. Однако это не значило, что «восточным варварам» каким-то образом полюбились их гуннские хозяева, и неудивительно, что, как только появились признаки ослабления гуннов, они снова отказались от своих верноподданнических клятв. А вскоре «восточные варвары» пошли дальше и начали нападать на своих бывших хозяев.

Нападения начались в 46 г., сразу же после смерти шаньюя Ю, когда в гуннском царстве появились первые признаки раскола, и с течением времени становились все более и более частыми. Сначала в этих нападениях отличались ухуани, но затем именно сяньби, северные соседи ухуаней, стали наносить северным гуннам большую часть ударов. Такому поведению ухуаней и сяньби очень сильно способствовало одобрение и поддержка со стороны Китайской империи. В 49 г. н. э. китайцам снова удалось включить ухуаней в сферу своего влияния. Это ни в коем случае не было результатом военной доблести китайцев и стало возможным исключительно благодаря лести и массовому подкупу.

Восемьдесят один племенной вождь ухуаней получил громкий титул и приглашение поселиться вблизи северовосточной границы Китайской империи. А обещание предоставить неограниченное количество шелков и еды убедило многих ухуаней-кочевников приехать и, обосновавшись в тех же местах, признать себя подданными этих марионеточных вождей. Благодаря таким мерам огромное большинство ухуаней снова признали верховенство китайцев. В ответ на эти подарки от ухуаней ждали всего лишь того, что они будут служить дополнительным бастионом от грабительских набегов северных гуннов. Примерно в то же время китайцы учредили специальный пост, который известен нам под названием «военачальник ухуаней». Человек, занимавший этот пост (естественно, китаец), был своего рода главным надзирателем за различными ухуаньскими поселениями.

В том же самом 49 г., когда китайцы снова включили ухуаней в сферу своего непосредственного влияния, им удалось установить дружественные и достаточно тесные контакты с некоторыми из главных вождей сяньби. Сяньби жили дальше на север от китайской границы, и для Китая еще не пришло время пытаться установить реальную власть над этими далекими варварами. Но китайцы смогли как минимум начать переговоры с вождями сяньби и, раздав им свои обычные подарки, вынудить некоторых из этих вождей официально отправить «дань» китайскому двору.

Кроме того, воспользовавшись тщеславием и алчностью одного из этих вождей, они уговорили его возглавить нападение на восточные области Северной гуннской империи. Ему удалось одержать значительную победу, в результате которой больше двух тысяч гуннов лишились своих голов. Эти головы он привез в китайский аванпост как подтверждение того, что его рассказы о победе не выдумка. Китайцы были так довольны эффективными действиями своего союзника, что осыпали его подарками. Следствием этой авантюры стало то, что сяньби включились в охоту за головами и в дальнейшем год за годом совершали налеты на территорию северных гуннов и, раздобыв некоторое количество гуннских голов, привозили их в качестве трофеев китайцам, которые платили за каждую голову хорошую цену.

В результате этой дружественной торговли головами взаимоотношения между сяньби и китайцами со временем стали гораздо более близкими, и позднее Поднебесная пожаловала нескольким наиболее выдающимся вождям сяньби титулы «царь» и «маркиз». В свою очередь, сяньби были так польщены этим вниманием, что даже помогли китайцам разгромить некоторых ухуаней, не желавших подчиняться китайской власти.

Для царства северных гуннов союз сяньби с китайцами стал настоящим бедствием. Из-за мятежа южных гуннов они полностью потеряли контроль над большей частью Южной и Юго-Восточной Монголии. А в результате нападений ухуаней и сяньби северным гуннам пришлось медленно, но неуклонно уходить из Восточной и Северо-Восточной Монголии. Вскоре они обнаружили, что удерживают власть только в Западной Монголии.

Однако, к счастью для них, как раз в то время, когда северные гунны поняли, что вынуждены уйти с востока, они смогли восполнить свои территориальные потери за счет расширения на запад и юго-запад, в особенности в Кашгарии. Когда мы в последний раз уделяли внимание Кашгарии (46 г.), весь этот регион находился под властью амбициозного и властного царя Яркенда Хиена. В течение того периода, который мы рассматриваем сейчас (46–72 гг.), амбиции и тирания Хиена привели его к гибели, и по мере того, как одна страна за другой поднимали восстания против гнета царя Яркенда, гунны, пользуясь ситуацией, восстанавливали свое верховенство над восставшими государствами.

Череда восстаний началась в конце 46 г. уже вскоре после того, как Хиен с помощью ряда военных кампаний установил свою власть над всем бассейном реки Тарим. Первым государством, предпринявшим шаги к тому, чтобы вырваться из-под диктаторской власти Хиена, стал Шань-шань (Лоулань), расположенный в самой восточной части Кашгарии. Не будем забывать, что Хиен напал на царя Шаньшаня и одержал победу, заставив последнего бежать в горы. Но, несмотря на то что этот монарх потерпел поражение, он так и не был низложен. Не успел Хиен вернуться в Яркенд, как царь Шаньшаня начал новую серию интриг, которые, как он надеялся, приведут к освобождению от ненавистного гнета Яркенда.

Предыдущая кампания показала, что Шаньшань был слишком слаб, чтобы выстоять в одиночку. Поэтому, прежде всего, ему необходимо было найти друга или союзника, на которого он смог бы опереться и получить поддержку. И снова царь Шаньшаня обратился к Китаю с просьбой помочь ему исправить свои ошибки. В срочном послании, которое он отправил императору Поднебесной, царь Шань-шаня умолял последнего прислать наместника (естественно, в сопровождении армии), чтобы восстановить китайское господство в Кашгарии, и добавил, что, если Китай не придет к нему на помощь, он будет вынужден обратиться к северным гуннам.

Но даже эта отчаянная мольба не смогла разжалобить императора Гуан У-ди. Верный своей политике не брать на себя ответственность, которая может оказаться слишком тяжелой, его императорское величество ответил, что положение дел в Китае не позволяет ему отправить какие-либо военные силы в Центральную Азию, и, как бы он ни сожалел об этом, Китай не сможет предоставить Шаньшаню никакой помощи.

Поскольку Китай подвел его в трудную минуту, царь Шаньшаня должным образом исполнил свою угрозу и обратился за помощью к северным гуннам. Те были только рады предоставить требуемую помощь, и в результате царь Шаньшаня, воспользовавшись их поддержкой, сумел вырваться из-под власти царя Яркенда, но только ценой вхождения в состав Северной гуннской империи. Огромную важность имел тот факт, что вскоре после этих событий большое и занимавшее стратегически важное положение царство Гуши последовало примеру Шаньшаня и перешло в подчинение северным гуннам.

Восстановление господства гуннов над Гуши и Шаньшанем означало, что теперь северные гунны владели сплошным участком территории между Китаем и другими кашгарскими царствами, и китайцы больше не смогли бы пытаться – даже дипломатическим путем – наращивать свое влияние в этой части бассейна реки Тарим. Таким образом, Китай выбыл из борьбы за верховенство в этом регионе, который контролировал с одной стороны царь Яркенда Хиен, с другой – северные гунны. На тот момент ни одна из сторон не могла или не хотела ввязываться в широкомасштабные военные действия, но каждая из них ждала подходящей возможности, чтобы взять верх над другой. Северным гуннам такая возможность представилась довольно быстро, когда начались волнения в Куче и Северной Кашгарии.