Если б он только знал, что я не могу думать ни о чем, кроме него.

– Это твое, наверное.

Легкий шум за спиной вспугнул ее. Джей что-то протягивал ей через плечо. Она открыла глаза и увидела в зеркале его лицо: прекрасное, опасное, с враждебным взглядом.

– Ты забыла свою сережку в моей комнате, – он бросил китайский символ на каминную полку. – Когда соберешься шпионить в следующий раз, предупреди меня, я тебе нарисую план.

Лицо Джуно вспыхнуло:

– Я совсем не шпиони…

– Забери. И почему ты никак не отнесешь кофе тому, кто так давно его ждет? Видит бог, кофе ему не помешает, если он собирается провести с тобой ночь.

С горящими щеками Джуно схватила поднос и вылетела из гостиной.

Через час в темной гостиной зазвонил телефон, и автоответчик записал следующее сообщение:

– Привет, Джуно и Джей. Это снова Шон. Почему ж вы, ребята, трубку-то не берете? Слушайте, бросьте искать мои часы. Я полный кретин, согласен. Я все перепутал. Я забыл их в ванной у Трионы, а не у себя. Простите, ребята. Надеюсь, вас не очень затруднили их поиски. Я только что оставил Трионе сообщение, попросил их привезти – она собирается ко мне через пару недель. Не знаете, кстати, где она пропадает сегодня вечером? Ее мобильник отключен. Напомните ей про часы в воскресенье – я думаю, все вы будете обедать у предков. Передавайте им привет. Здравствуй, Пуаро. Папочка любит тебя, малыш.

Из-под перуанского балахона пискнул тонкий птичий голосок:

– Я люблю тебя, малыш. А теща – подлая крыса.

Джуно проснулась и лежала в медленно перемещавшейся по ее телу полосе солнечного света, падавшего через зазор в шторах. Она слышала, как Джей вернулся с пробежки, принял душ и прошел в свою комнату. Джуно уткнулась лицом в подушку и застонала. Вчера ей удалось все окончательно испортить. Пожалуй, результат этого вечера превзошел все прочие.

Хлопнула входная дверь, послышались удаляющиеся шаги. Джуно бросилась к окну и успела увидеть волну золотых волос, исчезающую в пыльной кабине внедорожника Шона. Два точных движения – и «птенчик» выскользнул из узкого пространства между двумя соседними автомобилями и рванул по улице.

Встав в десять, Джуно вытряхнула все карманы, обшарила забитые хламом ящики комода и даже полазала за спинкой дивана. В результате ей удалось наскрести почти пятнадцать фунтов мелочью. Пятидесятифунтовая банкнота Тимона по-прежнему валялась на кофейном столике, но Джуно ее гордо проигнорировала. Прошлой ночью она сослужила ей плохую службу. У Джуно было такое чувство, что в вопросе о часах она зашла слишком далеко, уклонившись от более важных тем. Она, например, ничего не успела спросить о занятиях скрытой съемкой. Полоски кокаина были аккуратно вытерты со стола.

Пока Джуно прихлебывала чай и пересчитывала свою добычу на дубовом столе, она заметила, что индикатор сообщений на автоответчике мигает, и включила его. Она прослушала извинения своего брата от начала до конца.

– О господи! Джей действительно не имеет к часам никакого отношения, – прошептала она, покусывая ноготь большого пальца, отдававшего старой медью и диванной пылью. Ни компьютера, ни камеры Джея на столе не было. Рядом с кабелем, разжеванным Пуаро, лежала бумажка с надписью: «Тебе об этом что-нибудь известно?» Джуно перевернула листок и написала: «Я думаю, у нас завелись мыши».

После этого она полтора часа по телефону извинялась перед друзьями за то, что вчера не пришла, болтала о всякой чепухе и пыталась уточнить планы на ближайший день. Она решила как можно дольше не попадаться Джею на глаза, чтобы он успел поостыть. Она уже давно собиралась повидаться кое с кем из старых знакомых – с теми, с которыми она встречалась не чаще раза в году. Сейчас как раз благоприятный случай, спасибо Джею.

Она набрала номер Элли и Дункана, чтобы узнать, как Финлэй вел себя в театре.

– Мы в восторге от него! – рассмеялась Элли. – Милейший человек. Я серьезно испугалась, что у Дункана разовьется гомосексуальная влюбленность. Я-то имею полное право влюбляться в Финлэя, что, между прочим, и сделала. Спасибо, что прислала его, Джуно. Это был просто писк – лучший вечер за последние сто лет.

– Я рада, – Джуно хотелось, чтобы проведенный ею вечер был хоть наполовину столь же веселым.

– После того как мы поужинали в «Меццо», он повел нас в ночной бар в Сохо, называется «Сортир». Ты о нем ничего не слышала?

– Даже очень слышала, – ответила Джуно: это было одно из любимейших мест Шона, Хорса и Барфли. – Там немного грубовато, тебе не показалось?

– Ну что ты, там здорово! Полным-полно трансвеститов и хулиганов.

– Хороший отзыв, – засмеялась Джуно.

– Ты ни за что не угадаешь, кого мы там встретили!

– И кого же?

– Подружку Шона. Как ее зовут?

– Триону?

– Вот-вот. Она была с одним парнем, Финлэй его узнал. Он сказал, что это законченный мошенник – какой-то спец по темным делишкам разного рода.

– Уж не Продавец ли Грез? – Джуно прикусила язык. Она точно помнит, что во время одного из многочисленных телефонных разговоров Вилл Пиджен вчера договаривался с кем-то о встрече в «Сортире». А Триона, как выяснилось, была единственным человеком, в распоряжении которого находились часы Шона.

– Ты его знаешь? – встревоженно воскликнула Элли.

– Так, чуть-чуть.

Джуно не нравилось, как раскручивается сюжет, вовлекая ее в сеть взаимоотношений между людьми, которые, по ее мнению, и знакомы-то быть не могли. У нее возникло чувство, словно вот-вот должно случиться что-то важное, а она даже не догадывается что.

– Финлэй говорит, это действительно опасный тип, – сообщила ей Элли, конспиративно понизив голос. – Он связан с мафией, Джуно. Триона должна быть осторожна. Сегодня утром в постели мы обсудили это с Дунканом. Он убежден, что Триона встречалась с этим типом, потому что ей нужна защита от рэкета. Как-никак ее магазин в самом центре Сохо.

– Тебе не кажется, что это притянуто за уши? – усомнилась Джуно. – Скорее всего, ей нужны VIP-пропуска на какое-нибудь клубное мероприятие, вот и все.

– Ну, может быть, – не стала спорить Элли. – К сожалению, нам пришлось уйти практически сразу после их прихода, поэтому мне ничего не удалось разузнать. Наша няня была вне себя из-за того, что мы так задержались. Сказала, что уходит от нас. Так что мне, наверное, придется воспользоваться твоим предложением. Помнишь, ты сказала, что могла бы иногда посидеть с Чайной? Ты не возражаешь?

– Нет, конечно, – рассеянно ответила Джуно, ее голова была забита мыслями о рэкетирах и защите от них, об отмывании денег, о торговцах наркотиками и оружием. Какое отношение все это может иметь к Трионе, часам Шона, малышу Бруно и фотографиям Майкла Кэйна?