— Как он? — озабоченно поинтересовался Лэйн. — Что они с ним сделали?

— Они уже установили его личность? — вмешался Фергус.

Амелия покачала головой.

— Никто не знает, кто он, во всяком случае, пока. Но ему очень плохо, Лэйн. Его сильно избили, и в этом есть то преимущество, что он теперь неузнаваем.

Джозефина попятилась, закрыв рот рукой.

— Бедный Дункан…

— Скорее всего, его повесят, — произнес Лэйн.

— Да, — подтвердила Амелия. — Таково их намерение, почему я и примчалась сюда так быстро. Мы должны каким-то образом его оттуда вытащить, и чем скорее, тем лучше.

Фергус обошел стол.

— Ты, девушка, считаешь, что это так легко сделать — вломиться в английскую тюрьму и освободить шотландского мятежника?

Она смело встретила его взгляд.

— Дункан, однако, смог проникнуть в форт и покинуть его со мной на плече. Мы должны сделать то же самое для него.

Фергус фыркнул.

— Ты легкая, как перышко, а он тяжелее буйвола и к тому же прикован цепью к стене.

— Может, он сможет идти, — возразила Амелия, отказываясь сдаваться под натиском здравого смысла. — Самые тяжелые раны у него на руках и лице.

— И это не исключает такой незначительной проблемы, как освобождение его из тюрьмы, — насмешливо сказал Фергус. — Этот форт кишит красными мундирами, а теперь, когда к ним в лапы попал знаменитый Мясник, они, наверное, удвоят, если не утроят охрану.

Амелия сделала глубокий вдох.

— Да, я понимаю, что это очень сложно. Но, как я уже говорила, Дункану удалось проникнуть в крепость тихо и незаметно.

Она умолчала, что для этого ему пришлось перерезать несколько глоток. Он был решителен и беспощаден. Девушка спрашивала себя, готова ли она прибегнуть к таким же методам ради спасения его жизни.

— Где Ангус? — спросила она. — Согласится ли он пойти на такой риск? Я могла бы нарисовать схему форта и точно указать, где держат Дункана. А в моих сундуках хранятся три красных мундира, которые можно пустить в ход. Сегодня утром, перед тем как уехать из форта, я взяла мундиры в прачечной. Я сомневаюсь, что их уже недосчитались.

В комнате воцарилась тишина. Все присутствующие молчали, мрачно поглядывая друг на друга.

— Что случилось? — забеспокоилась Амелия. — В чем дело? Что-то случилось с Ангусом? Только не говорите, что… его тоже схватили?

— Нет, девушка, его не схватили, но с ним действительно кое-что случилось, — заговорил Гавин, — и мы до сих пор пытаемся прийти в себя.

Она нахмурилась.

— В чем дело?

— Он нас предал, девушка. Это он сообщил англичанам, где найти Дункана.

Она почувствовала, как кровь отливает от ее лица.

— Прошу прощения? Вы уверены? Нет, этого не может быть! Ангус ненавидит англичан. Зачем ему так поступать?

— Ему нет прощения, — произнес Гавин.

— И за это гореть ему в аду, — добавил Лэйн.

— Но вы уверены, что это сделал он? — спросила Амелия. — Что, если вы ошибаетесь?

— Ты всегда отказываешься верить в худшее в людях, — вздохнул Лэйн. — Мне это в тебе нравится, Амелия, но в данном случае сомнений быть не может. Он единственный, не считая меня, знал, где в тот вечер будет Дункан. Ангус должен был приехать на встречу с ним, позвав с собой Фергуса и Гавина. Им предстояло обсудить будущее Мясника. Но вместо этого он отправился в лагерь англичан. Мальчик, который шпионит для нас, увидел его там. Он скакал во весь опор, чтобы предупредить его отца, но было слишком поздно.

— Но зачем он это сделал?

— Он разгневался на Дункана. Он расценил его действия как предательство Шотландии.

— Это из-за того что он сделал мне предложение, — кивнула Амелия, заканчивая фразу Лэйна и в очередной раз усматривая свою вину в том, что произошло. — Но я разорвала нашу помолвку, — сообщила она им. — Я его уже оставила. С какой стороны на это ни смотри, нашим отношениям пришел конец. Кроме того, он убил Ричарда, а именно этого хотел Ангус.

— Да, но Дункан собирался положить конец крестовому походу Мясника, — сообщил ей Лэйн. — Он уже не хотел сражаться, по крайней мере при помощи секиры.

Амелии понадобилось несколько секунд, чтобы переварить услышанное.

— Он хотел отказаться от войны?

Джозефина кивнула.

— Да, Амелия. Он уже не мог жить с руками, обагренными кровью. Он сказал Ангусу, что Мясник навсегда слагает оружие.

Амелия горестно склонила голову. Сколько же мучений ему пришлось из-за нее вынести, особенно теперь, когда он стал узником англичан! Его били, пытали, а затем приговорили к смерти. Она опустилась на стул, потом подняла глаза и умоляюще посмотрела на Лэйна.

— Мы должны его спасти. Все, что он делал, он делал ради других людей. Он сражался, отстаивая их свободу и безопасность. Он не должен умереть! Он заслуживает шанса на жизнь.

— Но как, Амелия? Как его оттуда вызволить?

Ее мысли обратились к той единственной просьбе, с которой к ней обратился Дункан.

— Он хотел поговорить со священником. Хотел перед смертью исповедоваться во всех своих грехах. Я ему в этом отказала, потому что не хотела терять надежду на то, что мне удастся его спасти. Но я думаю, наступило время выполнить его просьбу.

— Это очень мило с вашей стороны, леди Амелия, — произнес Гавин, — но это не вернет нам Дункана.

— Да, не вернет, — согласилась она. — Но мне кажется, что, если мы сможем привести в его камеру священника, нам, возможно, удастся доставить Дункана в надежное убежище, не навредив на этот раз ни единой живой душе.

Отец Дуглас прибыл в форт Уильям в среду. Его экипаж, запряженный тройкой великолепных гнедых лошадей, прокатился по деревне Марибург и ровно в полдень въехал в ворота крепости. Его поприветствовал молодой часовой, после чего священника провели в офицерскую столовую и накормили горячим обедом из свиного рагу с ржаным хлебом, за которым последовал десерт — фруктовый пирог со сладкими сливками.

Окончив трапезу, отец Дуглас имел удовольствие побеседовать с полковником Уортингтоном в личных апартаментах этого доблестного командира. Полковник угостил его бокалом кларета и проинформировал о том, что Мясника Нагорий минувшим утром судили по обвинению в государственной измене и вынесли обвинительный приговор.

Приговор был следующим: через пять дней его увезут из форта Уильям и доставят в башню Толбут в Эдинбурге, где он проведет в заключении двадцать семь дней. На двадцать восьмой день его повесят.

Полковник Уортингтон был против подобной демонстрации. Он не исключал возможности мятежа, не говоря уже о высоком риске побега во время перемещения Мясника в другую тюрьму. Он придерживался мнения, что горца необходимо казнить в форте Уильям, притом сделать это как можно скорее. Но, как ни грустно, политические соображения взяли верх, и при вынесении приговора судьи руководствовались мнением королевских советников, которые еще шесть месяцев назад прислали подробные инструкции относительно действий в случае поимки Мясника.