На самом деле он знает, что это ложь, но продолжает распространять ее. История, которую он рассказывает своим подчиненным, проста, поскольку простота есть эффективность: у Империи отняли ее Императора, и однажды он вновь заявит на нее свои права, а пока что им придется справляться самим. Это дарит его солдатам надежду на будущее, некую цель, внушает им мысль о победе.

— Да, конечно. — Имперец судорожно сглатывает, явно чувствуя, что вокруг его шеи неумолимо затягивается петля. — И тем не менее Слоун протягивает руку помощи. Вам угрожают террористы?

Глаза Лозена превращаются в заплывшие жиром щелочки.

— Да.

— Мы знаем, кто они. По крайней мере, думаем, что знаем. Они прилетели на эту планету, используя код, который похитили у имперского строителя тюрем.

— Голаса Арама?

— Так точно.

— Никогда не доверяй синитинам. Столь большой мозг не может не думать о предательстве.

— Согласен. Террористы проникли сюда с этими кодами, лживо прикрывшись именем адмирала Слоун.

Лозен наклоняется ближе.

— Кто они?

— Охотники за имперцами, которых послала Новая Республика. Во главе с известным смутьяном и преступником Ханом Соло. Теперь он у них генерал.

Лозен кивает — все звучит довольно правдоподобно.

— Интересно. Тот, что у нас, отказывается говорить. Что бы мы с ним ни делали, с его подлых губ не сорвалось ни слова.

— Он все еще у вас? Живой?

— Живой, — усмехается губернатор и, подняв палец, описывает им петлю. — Доставь ко мне пленника, Одейр.

Его помощник уходит и вскоре возвращается с невысокой клеткой на гравиподушке. Бел-Опис толкает ее коленом — клетка слишком низка для человека. В таких железных конурах содержатся стреги Лозена — хищные птицы с тупыми клювами, размером с собаку, великолепные охотники. Они вполне поддаются дрессировке — при надлежащей… мотивации. Но в этой клетке вовсе не птица.

В ней — человек.

Взгляд его дик, словно местные леса. Он поджар и неистов, словно неприрученный пес.

Имперец наклоняется к клетке, и по лицу его пробегает гримаса.

— У него нет глаза?

— Мы думали, это развяжет ему язык. — Лозен с рычанием отхаркивается. — Но не вышло. — Он сплевывает на землю.

— Что ж… ваши методы-это ваши методы. Я бы познакомился с…

Внезапно кто-то протягивает Одейру голопланшет. Бел-Опис бросает взгляд на имперца, затем на экран, затем на Лозена.

— Взгляните, губернатор.

Помощник подходит ближе и подает планшет.

На экране — ряд плакатов о розыске, судя по всему, команда охотников за имперцами, которые досаждают ему и его владениям. Он видит человека, которого держат в клетке, — похоже, это спецназовец по имени Джом Барелл.

Вот только он сразу же узнает и другое лицо.

Синджир Рат-Велус.

Это лицо стоящего перед ним имперца. Да, ему удалось слегка изменить внешность — волосы чуть длиннее, не говоря уже о чересчур ухоженной мохнатой гусенице, заползшей на верхнюю губу.

Но, вне всякого сомнения, это вовсе не Джоррин Тернбулл, если таковой вообще существует. Он — незваный гость. Добыча.

Лозен чувствует, как закипает его кровь. Что за удивительная смена ролей — этот человек думал, что охотится на губернатора, но теперь сам угодил в переплет. И он тоже это чувствует. Порой добыча бывает чересчур глупа, но самая лучшая та, что может стать настоящим вызовом для охотника, в состоянии учуять перемену ветра и крадущегося хищника.

Самозванец напрягается, взгляд его мечется из стороны в сторону в поисках оружия, выхода или какого угодно иного преимущества, которым он мог бы воспользоваться.

Но он чересчур медлителен.

В руке Лозена нож — клинок-кишакк, оружие вуки, название которого грубо переводится как «ягодный шип». Звери используют его для еды, вскрывая им панцири разнообразных моллюсков и жуков. Но Лозен обнаружил, что клинок изящно сбалансирован. Собственно, настолько сбалансирован, что…

Он бросает нож. Изменник пытается бежать…

Клинок попадает в цель, войдя в ногу. Добыча — Синджир-как-его-там — падает, опираясь на растопыренные руки. Враг Лозена воет, словно раненый лень.

— Тащи его ко мне, — рявкает Лозен Одейру.

Его помощник без разговоров подчиняется.

* * *

В неспокойном воздухе слышится мелодичный перестук обожженных костей. Джес приводит в порядок ружье, ставя на место прицел. Кто-то позади нее — Грейбок, однорукий вуки, — случайно что-то толкает, и предмет катится мимо нее.

Это детская игрушка. Деревянный ящер с колесами вместо ног, который, катясь, со скрипом разевает пасть.

Джес задумывается, когда же последний раз с ней играл какой-нибудь малыш-вуки? Сейчас этот малыш мог уже повзрослеть. А может, его уже нет в живых.

На нее падает тень Чубакки, который всматривается в туман. Во взгляде его читаются грусть и страх.

Он ворчит и рявкает.

Рядом присаживается Хан.

— Будем смотреть во все глаза.

— Что он сказал? — спрашивает Джес.

— Поверь, тебе лучше не знать.

Она привинчивает к прицелу модуль тепловизора.

— Я уже большая девочка. Выдержу.

— Он сказал, что нужно опасаться пауков.

— Пауки меня не пугают.

«В отличие от Синджира», — думает она. Даже при виде крошечного домового паучка он замирает на месте, молясь сотне богов, в которых не верит. Внезапно она понимает, насколько ей не хватает имперца.

Соло наклоняется ближе.

— Пауки тебя не пугают, потому что большинство из них размером меньше твоей ладони. Местные прядильщики же с нас ростом.

— Кошмар.

— Еще больший кошмар в том, что они могут с тобой сделать.

— Ты прав, — моргнув, говорит Джес. — Лучше мне не знать.

— Вуки их едят. Чуи говорит, что они… в общем, чудесные.

Чубакка согласно подвывает.

И все же охотница оглядывается через плечо, отчасти ожидая увидеть какую-нибудь несущуюся к ней тварюгу. Но она видит лишь «Ореол» и команду, которая собралась на его борту: разношерстная шайка закаленных в бою беженцев-вуки и нескольких контрабандистов. В их числе двое друзей Грейбока — Хатчет и Палабар. Именно Палабар помог составить план. От куаррена в бою нет никакого толку — от малейшего шороха он сворачивается клубком и принимается молиться. Но в те моменты, когда ему удается преодолеть страх, он весьма сообразителен и умен.

Команда делает свою работу, вгоняя пневматическими молотками в дерево массивные болты с кольцами. Дерево сопротивляется, но вуки знают его слабые места. Как только болты занимают положенные места, они начинают протаскивать через них тросы. Все идет по плану.