– С тобой все хорошо? Ты выглядишь, как я, перед тем как стошнить. – Бек поднялся. – Хочешь, принесу тебе ведерко, как ты делаешь, когда меня тошнит?

Я нервно рассмеялся.

– Нет, приятель. Не нужно мне ведерко. – По крайней мере, я так надеюсь. – Садись. Надо поговорить по поводу того, что я твой папа.

Малыш изменился в лице.

– Ты больше не хочешь быть моим папой? Поэтому не берешь меня к себе домой?

Возможно, мне все же может понадобиться это чертово ведерко.

– О боже, нет, конечно, ничего подобного. Я никогда не перестану быть твоим папой. Но… – Черт, вот и настал этот самый момент. – Но некоторым детишкам повезло, и у них есть еще дополнительные родители.

Глазки у него загорелись.

– Ты собираешься жениться на Эмери?

Господи. Я не представлял, что может быть еще больнее.

– Нет, Бек, не думаю, что это когда-нибудь случится.

Однако эта мысль оказалась неожиданно возбуждающей для малыша, и он радостно затараторил:

– А у Микаэлы из нашего класса есть мачеха. Ее родители развелись, как и вы с мамой, и теперь у нее две мамы.

– Нет, все не так. То есть почти так. Но не совсем. Понимаешь… Это я на самом деле твой отчим.

– Значит, у меня два папы? – Он шмыгнул носом.

– Да, так и есть. Когда ты родился, мы с мамой были женаты. Я тогда не знал, что ты не мой родной… вернее, не только мой… – Я чувствовал, как слова застревают в горле, и мне пришлось кашлянуть несколько раз, чтобы скрыть, до какой степени я расстроен. Мне надо было показать Беку, что то, что я ему говорю, никак не повлияет на наши отношения, а если я сейчас расплачусь, то все испорчу и не смогу убедить его в этом.

Я сделал еще одну попытку:

– Я не знал, что ты… ну, в общем… не мой родной сын. Я имею в виду, биологический, и узнал об этом через несколько лет после твоего рождения.

– Если мой биологический папа не ты, то кто он тогда?

– Его зовут Леви. Мама говорит, что вы уже несколько раз с ним встречались.

Его глаза загорелись:

– Тот самый гонщик?

Меня раздирали противоречивые эмоции. С одной стороны, меня расстраивало, что малыш проявляет такой энтузиазм по поводу родства с Леви, но с другой стороны, если ему будет так легче принять правду, то я должен быть обеими руками за это.

– Да. Тот самый гонщик.

– Он ездит на такой крутой тачке! У нее воздухозаборник на капоте, и она так громко ревет.

Я выдавил из себя улыбку.

– Мама хочет, чтобы ты больше общался с Леви, чтобы получше с ним познакомиться. Но это вовсе не означает, что отношения между нами изменятся.

Минуту он сидел, обдумывая все, что я сказал, а потом серьезно спросил:

– Ты меня еще любишь?

Беку было почти семь, и он считал себя крутым и взрослым, даже отказывался держать меня за руку, когда я провожал его в школу, но сейчас все это было не важно. Я поднял его, усадил на колени и сказал, глядя ему прямо в глаза:

– Я люблю тебя больше всех на свете.

– И ты не бросишь меня, потому что у меня появился новый папа?

– Нет, Бек. Я никогда тебя не брошу. Когда любишь человека, ты не можешь его бросить. Любящие люди всегда остаются вместе, на всю жизнь. Вот почему я переезжаю в Атланту.

– Значит, мой родной папа меня не любил, раз мы жили в Нью-Йорке, а он жил здесь?

Вот черт. Умеют же дети задавать трудные вопросы.

– Я понимаю, тебе это сложно понять, но Леви не знал, что ты его сын, когда ты родился. Поэтому у него не было шанса тебя узнать. Но теперь, когда он все знает, он тебя тоже полюбит, я уверен.

Для себя я отметил, что настало время встретиться и поговорить по душам с этим самым Леви. Я должен убедиться, что интересы моего сына будут для него превыше всего. Если он собирается стать частью жизни Бека, то лучше ему меня не разочаровывать.

– Он тоже будет жить здесь, в Атланте?

– Не знаю, дружище.

– Но ты же сказал, когда любишь человека, ты не можешь его бросить. Значит, если он уедет, он меня не любит?

Так, похоже, я с треском провалил всю эту гребаную душеспасительную беседу.

– Иногда бывает так, что тебе приходится уезжать, даже если ты любишь человека, например, по работе, но ведь можно найти другие способы, чтобы общаться каждый день. Когда я сказал, что ты не можешь бросить человека, если его любишь, я не имел в виду, что обязательно нужно физически быть все время рядом. Просто надо проявить изобретательность и найти пути для того, чтобы поддерживать связь друг с другом, даже если вы находитесь за сотни миль друг от друга. Например, как мы с тобой в прошлом месяце, когда мне пришлось уехать в Нью-Йорк по делам.

– Точно. У мамы есть FaceTime в iPhone для видеозвонков.

– Совершенно верно.

– А еще Snapchat, чтобы пересылать фотки.

– Я не настолько продвинутый, чтобы знать, что это такое, но раз ты говоришь, что это хорошая вещь, то тоже сойдет.

Бек кивнул и замолчал на какое-то время. Я вывалил на него слишком много информации, которую сложно было переварить ребенку его возраста. До настоящего времени я и сам с трудом ее мог усвоить.

– У тебя еще есть ко мне вопросы, сынок?

– А можно мне по-прежнему называть тебя папой?

У меня сжалось сердце.

– Конечно, даже не сомневайся. Я всегда буду твоим папой.

– А как тогда мне называть Леви?

Мысль о том, что мой сын называет какого-то другого мужчину отцом, вызвала у меня прямо-таки физическую боль. Но в данной ситуации мои чувства не имели значение.

– Уверен, вы с мамой и Леви придумаете, как решить этот вопрос.

Через пару минут Бек попросил разрешения снова включить мультики. При этом даже нельзя было сказать, что он сильно подавлен после нашей беседы. Что касается меня, я, напротив, чувствовал себя так, словно только что провел десять раундов схватки с тяжеловесом, причем со связанными за спиной руками. Я был полностью истощен, как физически, так и душевно.

В тот вечер, отвезя Бека к Алексе, я лежал в своей постели в гостиничном номере, проигрывая в уме наш разговор с Беком снова и снова. Главное, чтобы я соответствовал всему, что сегодня сказал своему сыну. Дети учатся на примере родителей, но скорее по тому, что они делают, а не по тому, что они говорят. Мне надо показать мальчику, что я переехал сюда надолго и наши отношения неизменны. Особенно потому, что я не мог контролировать поступки и слова ни Леви, ни Алексы.

Я пытался заснуть, но одна мысль засела в глубине моего сознания и не давала мне покоя. Мысль, вернее одна фраза, которую я сказал Беку. Хотя я и полагал, что говорю ему только правду, все же, если не кривить душой, приходилось признать, что я не живу полностью в соответствии с провозглашенными принципами. И хотя к моему сыну это не имеет никакого отношения, но все же…