– Да, видела.

– Для него это способ отвлечься, искусство, которое позволяет не поддаваться одолевающим его черным мыслям. Он настрадался за войну, чудом выжил. Он отреагировал на тебя не так, как ты ждала, но, поверь, незаметно для тебя в его сердце клокочет счастье. Просто он не умеет проявлять свои чувства. У него внутри высится стена. Эту стену не разрушить одним махом. Нужно время.

– Понимаю.

Все так, объяснение Исаны не вызывает у меня сомнений. Ее слова спокойны и ясны. Эта женщина мне нравится. Она терпеливая, любящая, из нее вышла бы прекрасная учительница.

Я разглядываю других купальщиц. Некоторые покрыты татуировками, позволяющими угадать, кто их оори: изображениями острых клыков, когтей, рогов. Кое у кого, как, например, у Исаны, знаки весьма загадочны. Ее кожа разрисована чешуей, наводящей на мысль о родстве с ящерицей или змеей. Я ищу поблизости соответствующих тварей, но, к счастью, не нахожу.

Большинство женщин знакомы друг с другом. Есть пары мать – дочь, то и дело смеющиеся – правда, тихо, чтобы не беспокоить других. Испытываю к ним легкую зависть. Как это здорово – взаимопонимание с матерью и с другими женщинами! Мне сильно этого не хватает.

– У меня есть двоюродные братья и сестры? – спрашиваю я Исану. – У вас с Ави есть дети?

Исана кивает.

– У нас было два сына, Пиаар и Шаики.

– Было?..

– Шаики погиб на войне, в устроенной колдунами засаде. Красивый был мальчик, вылитый отец.

– Мне так жаль!

– Ты можешь быть другого мнения, но, поверь, решение отправить тебя на Землю было правильным. Мы стремились вас уберечь. Боялись, что исчезнет вся наша община. Этот остров стал для нас благословением.

– Сколько было таких, как я, отправленных на Землю?

– Три десятка, в возрасте от одного дня до трех лет. Вас переправляли на протяжении всей войны.

– А другой ваш сын, Пиаар?

– Все называют его Пи. Он жив-здоров, живет в Патаретосе.

– В Каменной деревне?

Она кивает.

– В Эфире есть другие поселения чародеев, кроме этого?

– Да. Многие перемещаются из одного в другое, чтобы передавать послания, поддерживать контакт. Пока мы держимся в стороне от городов, все в порядке. Благодаря этим предосторожностям вот уже десять лет как все спокойно.

– Чтобы жить мирно, вам приходится все время быть настороже. Как грустно!

– Наша сила в единстве. Увы, колдуны признают только язык силы.

Мы с Жоло возвращаемся в деревенскую гостиницу обедать. Я поздно встала – спасибо первой за долгое время настоящей постели, расслабляющей ванне, убаюкивающему покачиванию дома-дерева. Когда я просыпаюсь, солнце уже стоит в зените. Сия, конечно, лежит, прижавшись ко мне, Жоло ждет меня в гостиной. Мне приготовили хлопчатобумажные брюки и сорочку – естественно, белые.

Мы входим в мой первый травяной дом. Внутри постоялого двора просторно и в то же время уютно. Сводчатый потолок покоится на каменных подпорках, в нем проделаны многочисленные отверстия, пропускающие солнечные лучи.

Я рада снова видеть Элифаса, Ваишали и Маргуля. Кажется, что мы расстались много дней назад. Они, похоже, прекрасно провели свою первую ночь на острове. Мы рассаживаемся вокруг стола и набрасываемся на овощи, хлеб, сыр. Такая вегетарианская трапеза соответствует образу жизни чародеев, чтящих природу и любую живность.

Элифас торопится рассказать о беседе в Белом совете.

– Они ждали от нас правды, и мы не обманули их ожиданий.

– И даже того, что Ваишали – колдунья, не утаили?

– Их поразила моя история и то, как ты меня спасла, – отвечает сама Ваишали. – Я объяснила, что после стольких лет, проведенных взаперти, за зеркалом, нуждаюсь в отдыхе. Они предложили мне остаться с условием, что я стану учить рунам тех чародеев, кто проявит к ним интерес. Я согласилась.

Элифас и Ваишали сидят рядышком на скамейке. Кое-что заставляет меня присмотреться к ним внимательнее: то, как они смотрят друга на друга, как друг к другу прикасаются. Налицо сближение.

При этой мысли я краснею и закидываю удочку, чтобы проверить, верна ли моя догадка.

– А вы, Элифас? Вам Совет тоже разрешил остаться?

– Я изложил свой план, и они очень заинтересовались.

– Какой план?

– Я хочу написать книгу о чародеях и об их волшебстве. Эта книга, размноженная в тысячах экземпляров, рассеет, наконец, ложь, которой окружено их сообщество. Так будут изобличены колдуны с их расистскими бреднями. Поэтому мой ответ на твой вопрос: да, какое-то время я пробуду здесь.

Колдунья и землепроходец снова переглядываются. Я убеждаюсь, что не ошиблась.

– Как насчет тебя, Маргуль? – Поворачиваюсь к догрону, давно ерзающему, словно ему не терпится взять слово.

– Члены Белого совета спросили меня, чем мне хочется заняться. Я ответил правду: что никогда раньше не знал свободы, не знал, что значит самому определять свою судьбу. Кажется, они поняли. Мне сказали, что я могу побыть здесь, пока меня не найдет ответ.

– Пока ты не найдешь ответ, это ты хочешь сказать?

– Нет-нет, пока ответ не найдет меня. Они сказали так. Они объяснили, что ответ придет сам, искать его бесполезно.

– Э-э-э-э…

– Это было вчера, но уже сегодня утром я поймал кончик ответа, – продолжает он с широкой улыбкой. – Я гулял по деревне и встретил кузнеца. Он был восхищен тем, что я огр-дракон. Теперь он хочет взять меня на работу, я буду живой кузницей. Он говорит, что когда драконы еще существовали, изрыгаемый ими огонь помогал выплавлять невероятные сплавы. Теперь он хочет попробовать делать то же самое с моей помощью. Я буду трудиться и зарабатывать, представляешь?!

Его радость заразительна. Вспоминаю Сафра – вот кто сейчас был бы счастливее всех! Как бы мне хотелось, чтобы он был с нами, чтобы тоже наслаждался свободой на острове…

Наступает мой черед рассказать о пережитом прошлым вечером. Ничего не упускаю: ни встречу с Ави и Исаной, ни знакомство с отцом, ни купальню. Элифас требует подробностей о доме-дереве. Маргуля заинтересовали скульптуры моего отца. Что до Ваишали, то она, по ее признанию, искупалась вчера в море, но с удовольствием познакомилась бы с пресноводным источником. Короче говоря, мы свободно, честно и добродушно обмениваемся впечатлениями и ощущениями. Так повелось в нашей компании с самого начала.

После еды ко мне подходит Жоло.

– Я хочу обратиться к Совету. После меня будет твоя очередь. У тебя есть несколько часов, потому что мое выступление будет долгим. Согласно традиции, тебе следует уединиться и поразмыслить о том, что ты скажешь. Но это необязательно, можешь остаться здесь, с друзьями. Делай, как лучше тебе самой.