Как он смеет? По какому праву оскверняет своим присутствием мой остров? Не желаю, чтобы он поганил этот уголок, единственный, который я могу считать своим домом.

Эликс, видимо, заметил происходящую во мне перемену. В его руке появляется кинжал, он приставляет его острие к моему горлу.

– Полегче, ты мне еще нужна.

– Как ты посмел здесь появиться? – рычу я, тоже скаля зубы. – Стоит моим друзьям тебя обнаружить…

– Видишь этот плащ? Он стоит целое состояние. Это лучшее изделие колдунов. Начертанные на нем руны делают меня невидимкой. Никто не видел, как я появился, никто не увидит, как я пропаду.

Острием кинжала он надавливает мне на горло.

– Не советую… кхе-кхе… трепыхаться. Кхе-кхе…

Его опять сотрясает приступ кашля, он клонится набок и сплевывает густую черную слюну.

Мерзость!

Но колдуну хоть бы что. Он привстает, освобождая мою грудную клетку. Между острием кинжала и моим горлом теперь несколько сантиметров.

– Вставай.

Я встаю, он тоже. Мы уже почти одного роста. Удивительно, как быстро я подросла.

– Иди! – приказывает Эликс, тыча кинжалом мне под ребра.

Меня так и подмывает кинуться на него и задушить, но мешает отвращение. К тому же он полон решимости в случае чего воткнуть в меня кинжал.

Я иду туда, куда он приказывает.

– Знала бы ты, как мне хотелось бы всадить кинжал в твое белое тело и полюбоваться твоей бледной кровью! Но Гразиэль этого не одобрил бы. Он хочет получить вас нетронутыми. У него на тебя большие виды. Передав тебя ему, я вернусь к прежней жизни. Как я соскучился по своей барже! На ней мне было… кхе-кхе… очень хорошо.

Новый приступ кашля, еще сильнее прошлого. Он что-то выплевывает, я смотрю на плевок, преодолевая отвращение. Это что-то твердое, вымазанное черной кровью.

У меня волосы шевелятся на голове при мысли, что это такое. Что-то в этом роде я видела в фильмах ужасов. Неужели так бывает на самом деле? Неужели этот полудохлый колдун плюется кусками собственных внутренностей? Может, своими легкими?

Иными словами, Эликс…

Мертвец!

Или нет?

У меня по позвоночнику пробегает табун мурашек, каждая размером с собаку.

Он зомби!

Мне угрожает погорелец, не выживший при пожаре. То есть выживший стараниями некроманта…

Хоть теперь и плюется у меня на глазах собственными легкими.

Я угодила в фильм про зомби. Хотя, если поразмыслить, Гразиэль вполне на такое способен. Недаром он некромант, профессиональный изготовитель ходячих мертвецов.

– Вы не в лучшей форме, – предупреждаю я Мертвого Эликса.

– Не лезь не в свое дело.

– Я могла бы помочь, – рискую я. – Я чародейка, я умею использовать магию в лечебных целях.

– Мне и так хорошо. Гразиэль оказал мне необходимую помощь.

– Но все эти ожоги…

– Сказано тебе, я в порядке. У меня ничего не болит. Я сильный.

Я хочу возразить, но он не дает мне на это времени.

– Давай, шагай! От тебя мне ничего не надо. Ты погубила все, что у меня было. С того дня, когда ты прокралась в мою жизнь, все полетело кувырком. Я потерял баржу, догронов, свое дело. Все из-за тебя!

– Я не…

– Лучше молчи!

Он колет меня в поясницу, и я умолкаю. Очень хочется прибегнуть к волшебству, но никак не удается сосредоточиться, внимание рассеивается. Мне слишком страшно, слишком велико омерзение. Остается идти вперед и внимать бредовому монологу Эликса. Вопреки утверждениям колдуна, все его здравомыслие осталось среди пепла шале.

– Огонь… Меня охватило пламя. Оно ползло по моей руке, как змея. Оно меня искусало, его яд просочился внутрь меня. Я превратился в сплошной ожог, меня прожгло до костей. А вот боли больше нет, прошла. Мне уже не больно. Я ничего не чувствую. Я снова силен. Да, силен! И обязательно воспользуюсь представившимся мне шансом. Я мог бы… Я мог бы завести в городе новую торговлю. Предложить свои услуги как специалист по рунам. Неплохая мысль! Я опять накупил бы рабов. Больших и сильных, чтобы распугивать врагов. Куда от них деваться? Такой успех обязательно вызовет зависть…

Болтовня Эликса, его безумие обвивают меня, как клубок змей. Я понуро бреду, не сторонясь волн. Наконец, мы подходим к врезавшемуся в сушу заливчику, переходящему в болотце с высоким бамбуком и камышом. Там, где перемешиваются песок и тина, виднеется шлюпка, на камне рядом с ней кто-то сидит. Я узнаю этого человека, и во мне вскипает ненависть.

Это Гразиэль.

На меня накатывает волна гнева.

В ушах стучит. Я уже не помню про Эликса и про его кинжал, колющий меня в поясницу. Я кидаюсь к некроманту, горя решимостью оторвать ему башку.

Он встает и ждет меня, не проявляя никакой боязни. Его улыбочку невозможно стерпеть.

Я бегу в волнах, рыча от злобы.

Когда расстояние между нами сокращается до двух метров, он произносит одно-единственное слово:

– Стой!

К своему удивлению, я готова повиноваться. Но ярость пересиливает, рука взлетает и падает, я от души залепляю красавчику-колдуну звонкую пощечину.

Гразиэль проводит пальцем по трем длинным порезам у себя на щеке. Он искренне удивлен.

Но удивление длятся не слишком долго. Снова появляется эта его нестерпимая улыбочка.

– Дикарка! Мне это нравится, – хвалит он меня. – Сколько энергии! В прошлый раз я слишком рьяно принялся за твоего братца, теперь приходится об этом сожалеть. Надо было понять, что главный интерес заключается в тебе.

Как ни странно, мне ужасно лестно это слышать. И от кого – от палача, расчленителя трупов!

– Ты настоящая красавица, неукротимая кошка, – сладко шелестит Гразиэль.

И снова мне приятно. Я – неукротимая красавица? Краснею до ушей. Мне ужасно стыдно испытывать удовольствие от его похвал. Это же Гразиэль, с ним надо держать ухо востро.

Смотрю на него, удивленная впечатлением от его слов. Этот колдун – полная противоположность своему искалеченному сообщнику. Тот, кстати, стоит у меня за спиной, готовый предотвратить побег. Меня выворачивает от исходящей от него тошнотворной вони. То ли дело Гразиэль! Статный, красивый, волосы зачесаны назад, никакого окровавленного фартука, вместо него – изящный темно-синий балахон. Но меня не проведешь! Как бы он ни притворялся, я знаю, что передо мной мясник и психопат.

– Я счастлив тебя видеть. Я соскучился.

Надо же, как занятно! Но мне почему-то трудно усомниться в его словах. Он продолжает отлично поставленным обольстительным голосом: