– Я сотник консульской гвардии, и приказ выполню где угодно.

– Только не здесь, – чернобородый поднял руку, быстро начертил что-то в воздухе.

Громыхнуло, сверкнула вспышка. Порыв горячего ветра ударил с такой силой, что плащи за спинами Чернокрылых вздулись и захлопали. Песок заплясал, складываясь в секущие вихри, горсти его полетели в лошадиные морды. Один из всадников шлепнулся наземь, с другого сорвало шлем, у третьего из рук вырвало поводья, и он спиной лег на лошадиный круп. Лицо Цастина страшно исказилось, шрам побагровел, губы выплюнули ругательство. Кровавый след в руке моргнул и погас, наземь посыпались багровые хлопья.

Только около столба сохранился островок спокойствия, и поэтому Олен услышал, как Бенеш прошептал:

– Знаки Хуат и Еад… отражение внешнего зла, но какая мощь… какая мощь…

Под напором ветра один из коней грохнулся набок, наездник едва успел выдернуть ногу из стремени. Шлем со звоном ударило о стену, первым покинувшего седло гвардейца поволокло к воротам и просто вышвырнуло за них.

– Уходите! – громыхнул голос мага. – Внутри этих стен есть только одна власть – власть знания!

– Но они убили нескольких стражников! – прокричал Цастин, без всякого успеха пытаясь совладать с бесящимся скакуном. – Ты что, не понимаешь, прочив чьей воли идешь? Мы слуги консула!

– Мы не боимся его. Он силен, но не посмеет поднять руку на нас. Школа пережила Годы Позора, Ночь Кровавой Потехи и Нисхождение. Переживет и владычество твоего хозяина.

– Ты еще пожалеешь… – просипел Цастин, закрывая лицо рукой, – когда мы вернемся…

Он развернул коня и через ворота выскочил в переулок. За сотником ринулись Чернокрылые и лишившиеся наездников кони. Последние двое гвардейцев консула покинули территорию школы бегом. После этого ветер мгновенно стих, песок улегся на место.

– Уберите оружие, – чернобородый маг приветливо кивнул. – Здесь вас никто не обидит. Меня можете звать наставник Бордейс. И что там этот железнолобый говорил о стражниках?

– Случилось небольшое недоразумение, – проговорила Саттия.

Олен напрягся, когда маг уставился на его клинок, подумал, что сейчас, возможно, придется уносить ноги.

– Недоразумение? Хм? – наставник Бордейс улыбнулся, показав ровные белые зубы. – В любом случае, школы это не касается. Вы произнесли Слово Знания, и после этого попали под нашу защиту. Завтра на рассвете, когда потоки Силы наиболее спокойны, вы пройдете через Испытание. Если минуете его успешно, то останетесь в наших стенах, если нет, – он развел руками, – увы, вам придется уйти.

– А можно… вопрос? – высунулся Бенеш. – В чем будет заключаться Испытание?

– Завтра узнаете, – маг чуть заметно нахмурился. – Идите за мной след в след и не отставайте.

Он махнул рукой. Зашелестело, и в зарослях, только что сплошных, открылась узкая тропинка. Наставник Бордейс зашагал к ней, напевая под нос песню, известную везде от Безариона до Вечного леса:

Красив он и молод, и песни поет!

Ему улыбается, машет народ!

О, светел вечер!

Вот лютня его и кричит и зовет!

А ноги несут и несут хоровод!

Весела ночка!

В дальнейших куплетах речь шла о «подвигах» лютниста, совратившего дочь трактирщика. А завершалась песня натуралистичным описанием наказания, устроенного похотливому музыканту с помощью большого числа прутьев, мешка с песком и острого ножа.

Тропинка повела прямо, затем повернула вправо и запетляла между раскидистых кустов, усеянных белыми крупными цветками. По удивленному вскрику Бенеша стало понятно, что проход за ними закрылся. Мелькнул среди веток угол одного из крыльев большого здания, и тут же новички школы вышли к бревенчатому сараю, по виду – самой обычной конюшне.

Пахло около нее соломой и навозом.

Конюшня осталась позади, наставник провел новичков мимо двух больших дубов, напомнивших Олену Засеку. Под ногами зашелестела густая, шелковистая трава. Стало видно одноэтажное здание с красной черепичной крышей и трубами на ней, окруженное цветущей – и это в середине лета! – сиренью.

Невидимое за деревьями основание высоких башен оказалось справа, зато сами они открылись во всей красе. Сделалось понятным, что их пять, что центральная немного выше других и синего цвета, а четыре других расположены квадратом, две золотых и две серебряных наискосок.

– Здесь живут младшие ученики, – пояснил маг. – Вы проведете тут ночь, а если повезет, то много лет. Ужином вас покормят, а выходить я не советую. То, что выглядит чудным садом, таит для непосвященного очень много опасностей…

Он толкнул дверь, и та открылась, явив взглядам погруженный в полумрак зал с лавками у голых стен. Свет упал на висящую под потолком масляную лампу, пустую и забитую пылью. Стали видны два уходящих из зала коридора, один вправо, другой влево.

– Молодые люди, ждите тут, – проговорил наставник, переступив порог. – Сначала мы определимся с барышней…

Дверь за ними закрылась, стало почти темно. Олен кивнул Саттии, она улыбнулась в ответ, и пошла следом за магом. Тот направился к правому коридору, сдвоенные шаги постепенно затихли. Зазвучали какие-то голоса, но быстро замолкли, и наставник бесшумно возник из коридора.

– Девочки направо, мальчики налево, – проговорил он. – Теперь вы… Комнаты большие, на восемь человек. Так что не заскучаете. Сегодня как раз еще двое желающих явились… Так, кстати, эта штука у тебя на щеке не заразна?

– Нет, – Олен покачал головой. – Это я неудачно поцарапался. Через несколько дней пройдет.

– Ну-ну, – буркнул маг, но больше вопросов не задал.

Коридор оказался узким и мрачным, со скрипящим полом и дверями в левой стене. Маг прошел мимо трех из них, около четвертой встал и повернул крючок ручки. Но внутрь заходить не стал, отступил в сторону, освобождая проход, и сказал с улыбкой:

– Прошу, молодые люди, занимайте свободные места. Еще раз повторяю – из здания не выходите.

– Мы поняли, – сказал Олен и вошел в комнату.

По контрасту с коридором она выглядело очень уютно. На стенах висели зеленые ковры, свет проникал через три застекленных окна. Рядами стояли аккуратно застеленные лежаки, около каждой имелся небольшой стол, стул и тумбочка. В северо-западном углу помещалась печка с уходящей в потолок трубой. Доски пола блестели, натертые воском, и слабый его запах витал в воздухе.

– О, привет… – с одного из лежаков встал широколицый и черноволосый парень в рубахе с шитым воротом и черных шароварах. – Вы тоже, это… в маги поступать?

– Куда же еще, клянусь Селитой? – отозвался Олен, пожимая широкую и мозолистую, как у всякого селянина, ладонь. – Меня Олен зовут, а это Бенеш.

– Радек я, – представился черноволосый, – с юга родом, с Зеленой гряды. А вон там, – он показал указывая на лежак у самой печки, на котором лежал еще кто-то, – Дральн, но он вряд ли вам обрадуется…