лагеря: с одной стороны, проевропейцы, подчеркивающие коммерческие преимущества договора и отстаивающие идею "открытой Швейцарии". С другой стороны, противники, выигравшие народное голосование с помощью двух ключевых слов: ' суверенитет ' и 'нейтралитет'. Хотя победа консервативной идеи "закрытой Швейцарии" стала неожиданностью, ее можно объяснить мудростью ретроспективы. Официальная история чрезмерно подчеркивала роль политического нейтралитета как решающего фактора национального выживания в мировых войнах I и II . Притворство, что нейтралитет, казалось бы, совместим с ЕЭП , не вызывало доверия у многих и давало противникам значительное преимущество.

Аналогичным образом обстоит дело и с суверенитетом '. Швейцарская внешняя политика была сторонником свободной торговли во всем мире и тесно связана с международными экономическими организациями. Но в то же время правительство долгое время выступало против международного сотрудничества на "политическом" уровне. В этом отношении оно проявляло крайнюю осторожность во имя национального суверенитета и нейтралитета. Заявление оппозиции о том, что Швейцария "потеряет" свой суверенитет и нейтралитет, став частью ЕЭП , было, конечно, популистским преувеличением. Но оно казалось достаточно убедительным для значительной части избирателей, а правительство еще не разработало объяснение изменения своей политики (см. также Gabriel 2019; Mueller and Heidelberger 2019).

Наконец, швейцарцы высоко ценят свои политические институты в их нынешнем виде: они относятся к тем немногим вещам, которые объединяют многоязычных швейцарцев (см. гл. 2). Политический нейтралитет, автономия и федерализм как средство избежать любой формы централизации по-прежнему относятся к основным ценностям народного (и особенно кантонального) большинства и не собираются меняться в ближайшее время. Тем не менее, существуют различия в том, насколько языковые сообщества и жители городов или сельской местности поддерживают международное сотрудничество и европейскую интеграцию (например, Widmer and Buri 1992; Kriesi et al. 1996; Linder et al. 2008b; Seitz 2014).

 

7.1.3 Политическая экономия глобализации и европеизации

Швейцария выигрывает от глобализации . Ее специализированные промышленные товары и услуги (точное машиностроение, фармацевтика, часы и т.д.) имеют больше экспортных шансов на либерализованных рынках. Политическая стабильность привлекает международный капитал, а швейцарские предприятия получают выгоду от обильного кредитования по низким процентным ставкам. Крупные транснациональные компании, такие как Philipp Morris, Alphabet, Glencore и многие другие, размещают часть своей сервисной деятельности в Швейцарии. Такие крупные города, как Цюрих , Женева , Базель и Лозанна, хотя и являются небольшими по сравнению с другими странами, процветают. Политический нейтралитет позволил Швейцарии одной из первых признать режим коммунистического Китая в 1950 году, тогда еще бедной развивающейся страны. Спустя 70 лет это нашло отражение в двусторонних договорах, а Китай тем временем стал одним из самых перспективных рынков для швейцарского экспорта . В 2013 году Швейцария и Китай подписали всеобъемлющее двустороннее соглашение о свободной торговле, которое одна из ведущих швейцарских бизнес-ассоциаций назвала "важной вехой" (Economiesuisse 2016). Это вписывается в общую картину, нарисованную экономистом Милановичем (2019), согласно которой от глобализации особенно выигрывают малые государства, такие как Лихтенштейн, Ирландия или Люксембург и города.

С этой точки зрения Швейцария должна быть счастлива с ЕС. Ведь именно ЕС продвигает неолиберальную повестку дня глобализации посредством свободного перемещения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Эта повестка может стать еще более актуальной, если Швейцария решит стать членом Союза. Но здесь кроется проблема: глобализация и европеизация, как и любая политика свободной торговли, несут в себе и экономические недостатки. Фермеры, малые и средние предприятия и целые отрасли, производящие продукцию по более высоким ценам, чем на мировом рынке, исчезают, а вместе с ними - рабочие места и профессии. Инновации и разрушение, названное экономистом Йозефом Шумпетером (2006 [1942]) процессом "созидательного разрушения", ускоряются. Как и везде, этот процесс порождает как победителей, так и проигравших. В Швейцарии победители сосредоточены в международных экспортных фирмах промышленности и сферы услуг с высококвалифицированными рабочими местами, как описано выше, а проигравшие - среди производителей отечественных товаров, ремесленников, а также среди низкоквалифицированных рабочих и в сельской местности.

Эти конфликты между экспортными и внутренними отраслями, между городскими и сельскими регионами и между различными социальными слоями не являются чем-то новым. Но в политическом плане традиционный баланс политического влияния между этими расслоениями значительно изменился с глобализацией. Двусторонние соглашения придают либерализующим силам мощный импульс (Linder 2011). Таким образом, рамки конфликта полностью изменились: конфликты глобализации и либерализации превратились в конфликты между победителями и проигравшими в европеизации. Хорошо известно, что в странах ЕС общественное мнение приписывает преимущества интеграции собственному правительству, а во всех бедах винит Брюссель. В Швейцарии можно наблюдать аналогичный менталитет с двумя последствиями: во-первых, проигравшие от глобализации резко выступают против Брюсселя и любых дальнейших шагов в направлении европейской интеграции . Во-вторых, в лагере евроскептиков также много тех, кто на самом деле выигрывает от европеизации, но интерпретирует эти преимущества как результат автономии швейцарского правительства и мастерства швейцарской промышленности. Таким образом, политическая экономика логика подразумевает, что евроскептики владеют лучшими картами, чем еврофилы.

 

7.2 Могут ли институты швейцарской демократии выжить в автономном режиме?

Прямая демократия, высоко ценимая национальная автономия и нейтралитет , а также политическая экономика глобализации - вот вероятные причины, по которым Швейцария до сих пор не вступила в ЕС . Поскольку все эти факторы долговечны, мы не ожидаем, что страна присоединится к ЕС в ближайшее время. В то же время маловероятно, что швейцарцы откажутся от двусторонних отношений по собственному желанию - "Свиксит" нанесет более уязвимой стране еще больший ущерб, чем Великобритании в случае " Brexit ". Таким образом, Швейцария - без совместного принятия решений в Брюсселе - будет подвержена дальнейшей европеизации и глобализации . В свете последних двух десятилетий билатерализма и дальнейшей интернационализации последствия для швейцарского государства будут значительными (Linder 2011):

Интернационализация законодательства: В 1982 году внутреннее законодательство составляло 53 % от всего федерального законодательства , а 47 % приходилось на международные договоры. В 2007 году эта пропорция в точности изменилась на противоположную, и рост международного права продолжается (Linder 2017). Реальная интернационализация еще больше, поскольку эта статистика не включает внутреннее право, которое - в эвфемистическом термине "автономная адаптация" - гармонизируется с положениями ЕС добровольно (Jenni 2016).

Полномочия переходят от парламента к исполнительной власти и дипломатии: Интернационализация права означает значительную потерю власти для парламента , который не может обсуждать и изменять конкретные положения международного права. Несмотря на то, что с ним консультируются в процессе переговоров, парламент ограничивается одобрением или отклонением договоров, уже согласованных и подписанных правительством и его дипломатией. Более того, важные международные договоры подлежат референдуму (см. гл. 4, табл.