Словно напившись мною и утолив жажду, он опустил руки на мои бедра и крепче прижал к себе. Я почувствовала его возбуждение. Кэм был… настоящей секс-машиной, и неудивительно, что его плоть воспламенялась и твердела с головокружительной скоростью, но меня всегда поражало, что он, как бы сильно меня ни хотел, ни разу не перешел ту грань, за которую так стремился.

Его руки крепче сжали мои бедра, и я повисла у него на шее. Казалось, мы оба следовали какому-то негласному, подсознательному соглашению, потому что он тотчас поднял меня, и я обвила ногами его талию. Я застонала, когда он до хруста стиснул меня в руках, и его языку, казалось, уже не хватало места у меня во рту.

Он шагнул в сторону спальни, и горячая волна пронеслась по моему телу. Я знала, куда он идет, и чувствовала, как глубоко внутри меня сцепились в схватке восторженная радость и вечная тревога. Он уложил меня на кровать, и я распласталась посередине. Мучительно долго, как мне казалось, он стягивал с себя пуловер, но вот наконец склонился надо мной и обхватил мою голову руками. Мощь и сила его рук и тела подавляли меня, но не пугали.

Я обвела пальцем язычки пламени вокруг солнечного круга на левой стороне его груди.

– Мне нравится твоя татуировка, – призналась я. – Почему ты выбрал именно эту?

Он загадочно улыбнулся.

– Ты действительно хочешь знать?

– Да.

– Довольно глупая история.

Мой палец вычерчивал контур солнца.

– Предоставь мне самой судить.

– Я сделал ее после той драки. – Кэм сдвинулся, так что его колени сжали мои бедра, и его руки скользнули мне под рубашку. Я приподнялась, помогая ему раздеть меня. Я все еще не знала, что будет дальше. Он сбросил мою рубашку на пол. – Какое-то время я был не в себе. Не мог вернуться на занятия, сидел дома, вот тогда и сделал эту наколку. Мне казалось, что во мне что-то не так, раз я позволил себе сорваться.

Я опустила руки, и его ладонь легла на мой голый живот. Кончиками пальцев он дотянулся до косточек бюстгальтера и передней застежки.

– Я был в депрессии, – признался он. Волосы упали ему на лоб, когда он облокотился на другую руку. – Я злился на себя, на весь мир, ну и все такое. – Сделав паузу, он пробежался пальцами по моему животу, и я заерзала от щекотки. Неуловимая улыбка вернулась на его лицо. – Наверное, за пару недель я выпил все запасы алкоголя в доме. Я знал, что родители переживают за меня, но…

Кэм не договорил и, нагнувшись, поцеловал ложбинку между грудями. Я шумно вдохнула, и он повторил поцелуй.

– Джейс часто навещал меня. И Олли тоже. Если бы не они, я бы, наверное, сошел с ума. Можно? – Он прикоснулся к застежке бюстгальтера и поднял на меня взгляд, исполненный желания.

Сердце екнуло. Это было впервые между нами. В горле пересохло, когда я кивнула.

– Спасибо тебе, – произнес он, и я подумала, как это странно, благодарить за такое. Его взгляд снова скользнул вниз, и у меня перехватило дыхание. Он расстегнул крючки, но не разъединил чашечки. – Джейс сказал мне кое-что, когда я был пьян в жопу. Не знаю почему, но его слова запали мне в душу.

Я судорожно глотнула воздух, когда он провел пальцем между грудями.

– Что он… что он сказал?

Кэм взглянул на меня сквозь бахрому ресниц.

– Он сказал, что жизнь продолжается, пока встает и светит солнце. И это меня отрезвило. Может, потому что это правда. Пока светит солнце, все не так плохо, как нам кажется. Вот почему я сделал татуировку солнца. Что-то вроде напоминания.

– Это не глупая история, – сказала я.

– Хм… – Он приподнял одну чашечку бюстгальтера и осторожно сдвинул ее в сторону, потом проделал то же самое с другой. Прохладный воздух словно поддразнил мои и без того напрягшиеся груди. Я лежала перед ним нагая по пояс. – Господи, какая же ты красивая, Эвери.

Кажется, я опять сказала спасибо, но не знаю, насколько отчетливо это прозвучало. Он пробежал рукой по моим грудям, и я выгнула спину от этого чувственного прикосновения. Он что-то говорил, поглаживая большим пальцем мой сосок, но я не могла разобрать его тихих слов. Дрогнула его рука, на которую он опирался.

Кэм посмотрел мне в глаза, спускаясь другой рукой к пуговице на поясе моих джинсов. В его взгляде читался вопрос, и я кивнула, распаляемая желанием узнать, что будет дальше. Оно было куда сильнее, чем мой испуг.

Он стянул с меня джинсы, снял носки. При этом он что-то бормотал о строении черепа и костей, но в висках так стучало, что я ничего не соображала. Потом он снял с меня бюстгальтер, и, когда я осталась в одних трусиках, его медленный оценивающий взгляд, скользящий по моему телу, обжигал меня, словно раскаленное августовское солнце Техаса.

Наши губы соприкоснулись. Поцелуи были неспешными и глубокими, пока его рука касалась моей груди. Его опытные движения будто дразнили меня, пока он спускался губами вниз, по моей шее. Я напряглась в тот самый миг, когда его горячий рот накрыл кончик груди. Он уже делал так раньше, через белье, но ничто не могло сравниться с этим новым ощущением, когда между нами уже ничего не стояло. Моя кровь, наверное, уже превратилась в огненную лаву, которая обжигала бедра, заставляя их беспокойно двигаться. Когда его рот глубоко втянул сосок, рука пробежала вниз, опаляя кожу и ныряя в трусики.

Его палец нащупал бугорок, и острая боль неизведанных ощущений пронзила меня. Я дернулась и запрокинула голову, а его пальцы все продолжали свою медленную работу.

Он неотрывно смотрел в мои глаза, когда кончиком пальца скользнул в меня. Я судорожно вздохнула, впиваясь в его бицепсы.

– Так хорошо? – произнес он, голосом глубоким и пьянящим, как добротное виски.

Глотнув воздуха, я снова кивнула.

– Да.

Еле уловимая интимная улыбка окрасила его губы, и вот его палец вошел чуть глубже и пришел в движение. Мое тело было в огне, его сотрясала крупная дрожь, и узел желания скручивался все сильнее.

– Ты очень напряжена, – пробормотал он, и его поцелуй поглотил меня всю.

Мои бедра задвигались быстрее, и он повернул ладонь, надавливая на чувствительный бугорок. Столько всего сошлось для меня в этот миг, когда его грудь терлась о мои груди, рука прижималась к моей обнаженной плоти, его палец был внутри меня, и я уже была не в силах совладать с собой. Я вцепилась в его руку, сжимая бедра, и прервала поцелуй, выкрикивая его имя, когда волна оргазма судорогой пронеслась по моему телу.

Кэм отозвался утробным звуком, покусывая мою шею.

– Обожаю, как ты произносишь мое имя.

Я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы вымолвить хоть слово, пока его палец оставался во мне, до самого последнего спазма. Когда дрожь наконец стихла, он убрал руку, и меня с ног до головы окатило горячей волной. Но я хотела дать ему больше, чем осмеливалась до этого. Опьяневшая, я слегка подтолкнула его в грудь, и он перекатился на спину. Переведя дух, я села на него верхом и, пока не пропал кураж, расстегнула пуговицы на застежке его джинсов.