Взамен мне требуется только твое обещание…

Я решительно покачал головой.

— Я не могу давать обещаний. Никаких. Не потому, что не хочу, просто мои обещания не имеют никакого смысла. Так, пустой звук. Ты еще не понял, Один?

Я ничего не решаю.

Я не отвечаю за свои поступки. Я их даже не совершаю. Все происходит само собой, а мне поневоле приходится принимать в этом участие. Единственное, что я действительно сделал по собственной воле — пришел к вам и продиктовал этот знаменитый список имен индейских богов, да и то, для меня все это случилось во сне…

— Ты бы хоть дослушал сперва, а потом спорил! — Ворчливо перебил меня Один. — Скажи лучше: ты знаком с пророчеством Вельвы?

— Еще бы! — Невольно улыбнулся я. Вот уж никогда не предполагал, что от моих экзотических литературных увлечений будет хоть какая-то практическая польза!

— Славно. Я хочу от тебя только одного: чтобы все совершалось не так, как она напророчила. Все что угодно, лишь бы это не было похоже на ее проклятое предсказание!

— Потому что оно сулит тебе смерть? — Понимающе спросил я.

— И поэтому тоже. — Спокойно подтвердил он. — Но даже моя смерть — пустяки по сравнению с моей ненавистью к неизбежному! Если меня убьет не Гарм, а кто-то другой — да хотя бы ты! — я умру победителем… Ты понимаешь, о чем я толкую?

— Я понимаю. — Кивнул я. — Знал бы ты, как я тебя понимаю! В этом мы ужасно похожи — кто бы мог подумать…

— Значит, ты согласен на сделку? — Обрадовалась Афина.

— На какую сделку? — Флегматично спросил я.

— Как это — «на какую»?! — Возмутилась она. — Что с твоей головой, бедняга? Все очень просто: одноглазый снабжает тебя амулетом, при виде которого эти могущественные поганцы жалобно визжат и убегают туда, откуда пришли, а ты…

— А с чего ты взяла, что мне действительно нужен какой-то амулет? — Я ее здорово огорошил: Афина растерянно заморгала — сейчас она была похожа на растерянную девчонку, «поплывшую» на выпускном экзамене. Честно говоря, в таком виде она нравилась мне еще больше!

— По-моему, это и так ясно. — Наконец сказала она. — Они снова прийдут за твоей головой — и что ты тогда будешь делать?

— Посмотрим. — Я равнодушно пожал плечами. — Думаю, в следующий раз я на них все-таки как следует рассержусь, а когда мне удается рассердиться, все становится так просто — описать не могу!

— Ничего не понимаю! — Сердито сказала она. — Если ты такой грозный, какого черта нам с Одином пришлось спасать твою шкуру? Если это шутка, то она дороговато тебе стоила!

— Просто я не смог рассердиться. — Терпеливо объяснил я. — Я — не хозяин своего настроения, к сожалению… Спроси своего приятеля Одина, он тебе расскажет о священном безумии берсеркеров. Чтобы как следует разозлиться эти ребята грызут щит, и все такое… Мне тоже не помешало бы завести такую привычку! Может, заодно и курить брошу… Эти красавчики очень хорошо рассчитали: я как раз расслабился, в кои-то веки позволил себе такую роскошь, за что и поплатился. А тут еще эта их песенка…

Но знаешь, больше они меня не застанут врасплох: я не из тех ребят, которые постоянно наступают на одну и ту же швабру!

— При чем тут какая-то швабра?! — Вот теперь она действительно созрела, чтобы залепить мне оплеуху, я это задницей чувствовал!

— Подожди, Паллада. — Мягко сказал Один. — Если ему не нужна наша помощь — что ж, нам меньше хлопот! Пусть выкручивается сам, как может. — Он внимательно уставился на меня своим единственным глазом. Эта «флюорография» продолжалась несколько долгих секунд, потом он вкрадчиво спросил:

— Тем не менее, тебе ведь тоже хочется устроить все по-своему? Не так, как было предсказано…

— Да. Все всегда должно быть так, как я хочу. — Твердо сказал я. — Все остальные варианты меня смертельно раздражают, с детства!.. — Я горько усмехнулся и добавил:

— Проблема в том, что по большому счету я уже ничего не хочу — разве что выйти из игры, оказаться подальше отсюда, и никогда не вспоминать об этой истории — а как раз такое великое чудо мне, пожалуй, не светит…

— Значит, мы договорились. — Удовлетворенно кивнул Один. Он даже не спрашивал, он утверждал, и эта его уверенность почему-то меня здорово разозлила. Я сам себя не узнавал: только что все было так хорошо, мы мило беседовали обо всем понемножку, и вдруг меня накрыла холодная волна такой сокрушительной ярости, что мне пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы небо тут же не обрушилось на землю и не раздавило моих недавних спасителей — я с ужасом осознал, что оно уже вполне готово рухнуть — было бы желание! Мои новые приятели внезапно показались мне самыми отвратительными существами во Вселенной, даже очарование Афины на меня больше не действовало. Я быстро взял себя в руки — а что мне еще оставалось?

Устраивать демонстрации своей невесть откуда появившейся силы с обязательным метанием шаровых молний мне не хотелось: как-никак эти двое только что спасли меня от наихудшей разновидности смерти, к тому же маленький ехидный паренек, который обитает в одном из переулков моего сознания и обожает комментировать мои мысли и поступки, злорадно подсказал мне, что все следует делать вовремя, а с метанием молний я опоздал как минимум на полчаса… Злость прошла, словно ее и не было, осталась только бесконечная усталость и такая же бесконечная печаль, стирающая все остальные чувства, словно мокрая тряпка следы мела…

— Мы ни о чем не договорились! — Сухо сказал я, поднимаясь на ноги. — Было очень приятно поболтать с вами, ребята. Спасибо, что пришли на помощь… впрочем, как вы сами справедливо заметили, за вами был небольшой должок. Теперь мы в расчете. И не пытайтесь перетянуть меня на свою сторону: в этой истории я ни на чьей стороне, даже не на своей собственной, к сожалению…

— Как это «не договорились»?! — Опешила Афина.

— А вот так. — Равнодушно ответил я. — Время от времени я действительно думаю, что больше всего на свете хотел бы быть вашим союзником, ребята. А еще лучше — вашим добрым приятелем, который иногда заходит к вам в гости, чтобы поболтать и узнать последние новости… Но это ничего не меняет. Мы ни о чем не договорились, и не договоримся, потому что я — не тот, с кем договариваются, я — то, что происходит. И когда судьба возьмет меня в руки, как дубину, чтобы молотить ею по вашим головам, все наши «договоренности» можно будет спустить в унитаз. Так почему бы не сделать это с самого начала? Без напрасных надежд как-то проще живется… Прощайте, ребята.

Мне очень жаль, что все так глупо устроено, можете мне поверить!

На этот раз мне не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы вернуться туда, где мне следовало быть, я даже не думал об этом, не строил планы, не прикидывал, хватит ли моего скромного могущества на такое чудо — я просто знал, что сейчас исчезну, и Один с Афиной растерянно переглянутся, поскольку не ожидали от меня этакой прыти…